Парень секунду подумал и принял решение.
– Тогда ты лучше иди, погуляй, мужик. Дай спокойно с девушкой поговорить.
– Как это погуляй? – забеспокоился Игнатьев. – Мы с Леной пообедать тут собрались, покушать…
– Так садись – и кушай, – кивнул парень. – Тебе столиков не хватает? Иди, садись, я тебе по-хорошему советую.
Он всего лишь бросил взгляд на свой столик, и оба его приятеля, с нетерпением ожидавшие этого знака, тут же оказались рядом. Они стояли по бокам Игнатьева, почти вплотную и пристально, но безразлично смотрели на него слегка затуманенными алкоголем глазами.
– Да как же! – возмущенно воскликнул Игнатьев. – Что же это такое?! Вы не правы, молодой человек, вы не должны так себя вести!
– Короче, проводите его… руки помыть, – сказал парень, небрежно кивнув приятелям. – Потом пусть идет гулять.
Игнатьева тут же цепко подхватили под руки и повели из зала. Приятели парня были с крепкими мускулами, вдвоем они без особого усилия почти приподнимали девяносто пять килограммов живого веса Игнатьева над полом. Он старательно изображал неловкое сопротивление, что-то возмущенно бормотал, взывая к чести и совести, но шестерки только сопели и тащили Игнатьева к выходу, что его совершенно не устраивало. Затевать битву на улице в его планы вовсе не входило. Поэтому Игнатьев внезапно воскликнул:
– Мне в туалет! Мне нужно в туалет! – и словно нечаянно, зато очень точно стукнул правому конвоиру твердым каблуком по голени, а когда тот, охнул от боли, выпустил его руку, наступил другому всей тяжестью тела на основание щиколотки.
Мощные захваты конвоиров ослабли, теперь получалось, что Игнатьев сам вел их в направлении мужского сортира, но, справившись с болью, оба решили, что теперь-то именно туда и нужно оттащить строптивого лоха, чтобы как следует его поучить. Втроем в узкую дверь они пролезть, конечно, не могли. Парни просто втолкнули не сопротивляющегося Игнатьева внутрь, а потом полезли туда друг за другом. Вероятно, первый, увидев, как изменилось лицо предполагаемой жертвы, успел почувствовать, что что-то происходит не так, как планировалось. Почувствовать-то успел, а осознать – нет, поскольку уже превратился в безжизненный куль, медленно оседающий на вычищенный до блеска кафель.
Победу в настоящем бою обеспечивают не крики «ки-я!» и пугающие позы, а своевременные, жестокие и коварные, а потому трудно отразимые атаки. Второй получил страшный удар в висок как раз в момент начала падения напарника. Он не мог защититься от удара, потому что просто не увидел летящего кулака Игнатьева из-за головы товарища, подтвердив тем самым, что численное превосходство в тесном пространстве только вредит. Особенно дилетантам, бесконечно испорченным отсутствием серьезных противников и продолжительной безнаказанностью. Тем более когда им противостоит профессиональный боец.
Вся схватка заняла не более пяти секунд. Игнатьев прижался к стене, пропуская мимо себя падающие тела, перешагнул через них и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он их не убил, в данный момент этого делать не стоило, о чем Игнатьеву оставалось искренне сожалеть. Город, сплошь проросший ядовитой сорняковой гадостью, настоятельно нуждался в чистке. Но не Игнатьев должен был этим заниматься. По крайней мере, не теперь.
Он возвращался к своему столику, изображая на лице самую дружелюбную из существующих в мире улыбок, однако оценить уровень его лицедейства было некому. Парень сидел к нему спиной, а девушка Игнатьева просто не видела. Ее глаза были прикованы к лицу шептавшего что-то агрессора, который плотно прижал руки девушки к столу. Парень, видимо, уже решил дальнейшую судьбу своей жертвы и сейчас дожидался лишь возвращения своих приятелей, которые должны были окончательно сломить сопротивление строптивой овечки. Парень услышал шаги за спиной, но не обернулся, нимало не сомневаясь в том, кто именно вернулся с короткой прогулки, и потому ничем не помешал Игнатьеву нанести с полного размаха прицельный удар ребром ладони под правое ухо.
