Он действительно уснул почти сразу, а Игнатьев еще долго лежал без сна, вслушиваясь в звуки утихающего города.
* * *
Кравченко ушел из дому рано: часов в восемь, разбуженный телефонным звонком, от которого проснулся и Игнатьев. Коротко переговорив, Кравченко оделся и убежал, наказав Игнатьеву дожидаться своего возвращения. Второпях он даже не оставил запасные ключи от двери, о чем Игнатьев сообразил только когда след хозяина безнадежно остыл. Таким образом, хочешь не хочешь, приходилось сидеть в квартире. Бесцельное ожидание злило. Пытаясь отвлечься и занять время, Игнатьев порылся в книжном шкафу, где сосредоточилась небольшая библиотека Кравченко. Читать художественную литературу в этом доме, видимо, не очень любили. Одну полку занимали красивые подарочные издания советских времен: «Война и мир» с «Анной Карениной», «Мертвые души», «Обрыв» и некоторые прочие, входящие в обязательный школьный курс литературы. Игнатьев вытащил первый том «Тихого Дона», перелистнул девственно чистые, не тронутые пальцами читателей, а кое-где и вовсе неразрезанные страницы и поставил обратно. На другой – сосредоточились книжки внешним видом поплоше – наскоро сляпанные в годы накопления первичного капитала переводы гангстерских боевиков и любовных романов. Эти Игнатьев и трогать не стал. Остальные полки занимала всяческая справочная литература: по юриспруденции, домоводству и ведению хозяйства на приусадебном участке, а две нижние и вовсе были уставлены не распакованными картонными коробками со столовым стеклом.
Он включил телевизор, попав на окончание местной информационной программы. Дикторша рассказывала о погоде. Ожидался ветер с небольшим дождем, однако более серьезные природные катаклизмы откладывались: сильный шторм, зародившийся где-то в океане, по прогнозу, должен пройти мимо, затронув побережье лишь самым краем. Игнатьев выглянул на улицу. За окном действительно шел дождь. И вовсе не такой незначительный, каким должен был оказаться согласно прогнозу. Порывы ветра раскачивали верхушки деревьев, швыряли в лица прохожим пригоршни холодных капель и норовили унести зонтики.
Игнатьев вернулся к книжной полке и отыскал толстый телефонный справочник абонентов города и области. Время следовало убивать хоть с какой-то пользой, поэтому Игнатьев принялся последовательно обзванивать городские больницы, спрашивая, не поступала ли в такие-то дни в приемное отделение женщина с ребенком, Малецкая или Афанасьева (это была девичья фамилия Жанны). На это ушло более трех часов; результат, как и ожидал Игнатьев, оказался нулевым.
Он снова порылся в шкафу и достал довольно подробную карту области. Если Жанна бежала из дачного поселка, почувствовав опасность, вряд ли она поехала в город. Тогда куда? До Москвы на машине не добраться, аэропорт, городской вокзал и ближайшие к городу станции наверняка перекрыты. Сесть на поезд в другом, отдаленном от города пункте? Жанна могла сделать такую попытку. Из города, минуя поселок, дорога вела в небольшой городок Анино рядом с побережьем, а потом уходила на север. Попасть таким путем на станцию железнодорожной магистрали за пределами области было можно, но для этого пришлось бы проделать лишнюю тысячу километров по дорогам, многие участки которых были весьма далеки от идеала. Это трудно. Зато весьма просто попасться на глаза соглядатаев Бычка, в число которых, как полагал Игнатьев, ныне входили и сотрудники милиции. Жанну ищут всерьез, наверняка по области разосланы ориентировки, в глухих местах мудрено не заметить чужую женщину с маленьким ребенком.
