Все это было очень плохо. И тем не менее Игнатьев решил продолжить поиски в северном направлении. В городскую больницу Анино он дозвонился с шестой попытки. Результат разговора со справочной был тем же: женщина с ребенком к ним не поступала.
– Это точно? – настаивал Игнатьев, перекрикивая треск разрядов.
– Точно, мужчина, точно, – обиделась дежурная. – Что вы так кричите? У нас в тот день вообще только одна женщина по «скорой» доставлялась, слава тебе господи, но фамилия совсем другая. К тому же она не после дэтэпэ, а с отравлением.
– С каким отравлением? – спросил Игнатьев чисто автоматически.
– А какие у нас отравления могут быть? – горько усмехнулась дежурная. – В тот день еще четырех таких же приняли, только мужиков. От водки, да, может, еще от грибов, другого я и не помню. Но что у нее, я точно не знаю, в книге не записано.
– Спасибо, – сказал Игнатьев, опуская на рычаг трубку.
В следующем поселке по маршруту больницы не было, только поликлиника. Стационарных больных оттуда везли в то же Анино. Тупик. Телефонов лечебных учреждений за пределами области в квартире Кравченко не было. Начинать сложную процедуру их выяснения через центральные справочные Игнатьев решил после короткого отдыха, предварительно попив кофейку. Правое ухо, натертое телефонной трубкой, горело и чесалось. Он отправился на кухню и вдруг замер на полпути. Охваченный внезапной мыслью, вытащил мобильник и набрал номер Малецкого.
Тот отозвался почти сразу. Связь через тысячи километров была на удивление четкой, хотя условные единицы с телефонного счета летели сейчас с бешеной скоростью. Игнатьев побаивался, что на разговор не хватит, поэтому говорил очень быстро.
– Это я! Как фамилия твоего приятеля? У которого дача и машина «субару»?
– Что? – не сразу сообразил Малецкий, чем чрезвычайно разозлил Игнатьева. – Кто это?
– Это я! – рявкнул Игнатьев. – Тот, кого ты на восход Солнца послал. Узнал, наконец? Назови фамилию, скорее!
– Ба… Бухман.
– Машина на него оформлена?
– Да, да! Он ее мне по доверенности… – наконец включился Малецкий. – А я ей… Что тебе удалось узнать?
– Потом. Я перезвоню, – сказал Игнатьев и разорвал связь.
Оказавшись в трудном положении, Жанна вполне могла догадаться использовать фамилию приятеля Малецкого. Шанс почти никакой, но проверить его Игнатьев обязан. И почему он, собственно, решил, что в больницу она должна попасть непременно с ребенком? Если произошло несчастье, ребенка доставят в детское лечебное учреждение. Их будут лечить порознь. Значит, нужно начинать обзванивать снова, исходя из этих соображений. Бухман, так Бухман!
Но приступить к делу ему не удалось. В замке заскрежетал ключ, и в квартиру ввалился Кравченко. Был он хмур до полной угрюмости и, как показалось Игнатьеву, очень зол.
– Что-то случилось?
– Случилось, – буркнул Кравченко. – У нас каждый день случается. Все, как обычно. Ладно, это мои проблемы…
Полчаса назад Кравченко допрашивал грабителя, которого все службы искали уже два месяца. Грабитель – молодой, красивый, стройный парень, сидел напротив Кравченко и спокойно улыбался полными розовыми губами.
– Я просто хотел с ней познакомиться, – объяснял он. – А она меня оскорбила ни за что. Я обиделся, вспылил… ну, просто так получилось.
Этот грабитель был особенный, прежде Кравченко никогда с такими не встречался. Легкими быстрыми шагами он подбегал к жертве – обычно он выбирал женщин среднего возраста в дорогой одежде, с ювелиркой в ушах – и наотмашь ударял им по лицу ладонью с зажатой между пальцами бритвой. Потом, пока жертва захлебывалась ужасом и собственной кровью, неторопливо срывал серьги, стаскивал с пальцев кольца, забирал сумочку и такими же легкими шагами убегал прочь. Эту спортивную поступь профессионального бегуна запомнили все поcтрадавшие.
