Пока Васька ел, я почувствовал, что тоже бы не прочь подкрепить свои силы. Видимо, она была такого же мнения, потому что принесла посудину и налила туда белой жидкости сложного химического состава.
– Если бы ты был ужом, ты бы, наверное, пил молоко? Я не знаю, чем кормить червяков.
– Мяу, – сказал Васька.
– Обойдешься, – ответила она ему.
Я хорошо подумал, проанализировал состав жидкости и выпил молоко. Было вкусно. Васька, видимо, знал это, потому что смотрел зелеными глазами довольно жадно.
– Ну вот, – сказала она, – теперь можно знакомиться. Его имя ты уже знаешь, а меня зовут Светка. А тебя Тайфун?
– Не совсем, – возразил я.
Глаза Светки увеличились раза в два. (Объективно я понимал, что этого быть не может, но субъективно наблюдалось совершенно отчетливо).
– А как же тебя зовут? – робко спросила она.
– У меня очень длинное имя, но если тебе нравится, можешь звать меня Тайфуном.
Она села на пол и сидела так минут пять.
– А ты кто, вообще-то? – наконец спросила Светка и почему-то потянула к себе кота поближе.
– Вообще-то, я патрульный сектора 147 дробь Бета.
Светка отпустила кота:
– А это где?
– Достаточно далеко отсюда, в космосе.
Она перешла на шепот:
– А у нас ты с каким заданием?
– А у вас я нечаянно. Ты ничего не слыхала о Дружественном мире?
– Нет, – извиняющимся тоном сказала Светка.
– Я летел в Дружественный мир, а попал к вам.
– Это плохо?
– Для меня плохо, я не успею передать информацию о планете Роина. Того и гляди абукрабики перехватят.
Она минуту помолчала.
– Абукрабики это те, на пустыре?
– Да.
– И что же делать?
Я ответил, что попытаюсь вернуться на свой корабль и взлететь, хотя шансы невелики, так как двигатель поврежден. Мне не следовало об этом говорить, Светка разволновалась:
– А наши ученые твой корабль починить смогут?
– Нет.
– Совсем-совсем помочь не могут?
– Совсем-совсем.
– А у абукрабиков корабль есть?
– Есть, – ответил я и задумался.
Очень хорошо, что завтра воскресенье, потому что делать уроки, размышляя о делах космических, довольно сложно.
Папа отнесся к появлению у нас Тайфуна с олимпийским спокойствием, зато мама немного разволновалась. Она сказала, что терпеть мои выходки становится все труднее, и попросила папу принять меры. Папа ответил, что в моем возрасте у него в доме жили три ужа, черепаха… Мама остановила перечисление и выдала нам наряд на кухню.
Тайфуна я взяла с собой, потому что мама велела засунуть его в коробку из-под ботинок, а я не знала, как относятся патрульные сектора 147 дробь Бета к проживанию в коробке.
Мы сидели с папой на кухне, чистили картошку и слушали по транзистору репортаж с футбольного матча, а Тайфун лежал под табуреткой. Когда наши игроки пошли к чужим воротам, папа оставил нож и добавил звук. Я продолжала чистить картошку одна, но тут вдруг услышала, как Тайфун просит плеснуть на него водой, и тоже положила нож. Я забыла, что дождевым червям тепло противопоказано, а у нас на кухне даже жарко.
Пока я заворачивала Тайфуна в мокрую тряпку, наша команда проиграла, и папа окончательно расстроился. Он сказал, что от картошки у него начались слуховые галлюцинации, что есть картошку в наше время совершеннейший анахронизм, если завтра действительно придут гости, пусть чистят себе картошку сами. Он вымыл нож и ушел смотреть балет по телевизору.
– Ты мне поможешь? – спросил Тайфун после папиного ухода и выполз из мокрой тряпки. – Ты давала Ваське рыбу?
