И этот кто-то вдруг сказал:
– Забудь!
Уже громко, вполне ощутимо. Тиль закрутился в своем кресле и глянул на выпущенную им стрелу. Он твердо решил действовать.
– Зачинщики бунта арестованы? – спросил он.
Милтон Джон замялся.
– Все схвачены и содержатся в темнице. Идет расследование.
– У вас все?
Милтон Джон кивнул. Возникшее напряжение обеспокоило его. Он решил придерживать советы до тех пор, пока его не попросят. Слишком много сил и времени ушло, чтобы обеспечить своей семье привилегированное положение.
Когда он был маленьким мальчишкой, отец его, Милтон Джон старший, погиб в кровавой битве с одним из нынешних союзников, мать не пережила горя и вскоре умерла. Маленького Милтона отдали на воспитание дяде, в замок, а дядя пристроил племянника в ведомство первого советника. В обязанности новенького входило разносить бумаги и вести архив. И он с небывалым упорством демонстрировал исполнительность и аккуратность в письме. Милтон всегда задерживался и не уходил, пока все документы не будут разложены по местам, а важные бумаги не попадут на соответствующую полку. Советник заметил его старания и вскоре доверил не только раскладку, но и перепись, а также иногда позволял присутствовать на важных заседаниях с требованием вести протокол. Милтон Джон справлялся с любой поставленной перед ним задачей. Он красиво и аккуратно записывал реплики, донесения. Советник удивлялся небывалой скорости письма и вменяемой читабельности.
Вскоре Милтону Джону позволили переехать в замок, там ему выделили комнаты, а покровитель договорился о выгодной женитьбе. Теперь он получил в приданое целое поместье, в котором не без удовольствия проводил лето, а первый советник настоял на его дружбе с молодым сыном правителя. Тиль имел некоторые тайны от семьи, и Милтону Джону было поручено выяснить, что скрывает наследник. Он и узнал вскоре, что молодой Тиль влюбился в девушку из деревни. Милтон ни разу не видел ее, он только слышал о ней.
– Понимаете, Милтон… – говорил с придыханием Тиль, – она чудная, и я наблюдаю за ней из-за дерева. Смотрю, как она танцует. Но однажды я все же рискнул подойти ближе…
– Вы узнали ее имя? – спросил Милтон Джон.
– Пока нет. Но она знает меня. Я же непременно спрошу, как ее зовут…
– Спросите… Обязательно. А вы можете описать эту девушку?
– Она всегда танцует на залитой солнечным светом поляне в лесу. Лучи золотят ее волосы. Она смеется, посылая воздушные поцелуи шуршащим в кустах кроликам. Я всегда прячусь за могучим стволом сосны, привязываю лошадь и жестом отсылаю пажа стеречь палатку. А сам смотрю, как она кружится в своем солнечном танце. Устав, она опускается на колени и приманивает белочку. Белочка покорно приближается к руке. Девушка из нагрудного кармана вынимает серебристую флейту. Льется музыка, а я, как завороженный, иду на звук. Наступаю на траву, и она приминается под тяжестью моих сапог. Я не вижу ее лица, но мне кажется, что я слышу дерзкий смех вперемешку с волшебной музыкой. А потом все резко стихает. Я замираю. Хочу бежать к дереву, но девушка оборачивается и видит меня. У нее небывалого цвета глаза. Неземного, скорее. Маленькие, глубоко посаженные. Тонкими пальцами она сжимает флейту, подносит к губам и думает было играть, но хмурится и говорит:
– Я знаю, кто вы.
Она поднимается с колен. Стряхивает с передника траву и сухие листья.
– И кто же? – интересуюсь я.
