– А ещё что?
– Кондрата позовёт на разборку.
– Это какого Кондрата?
– Есть один такой специалист.
– Ну, и что ты придумал, Рыжий?
– Надо поговорить с … – и Рыжий слегка повёл взглядом карих глаз вверх.
Диана опустила трубку на рычаг аппарата, отметила, что стоя около тумбочки, она непроизвольно чертила на её поверхности пальцем имя – Женя.
Парень давно умер, но она его помнила. И каждое утро, просыпаясь, говорила: "Здравствуй, Женя".
Порой подолгу, стояла на одном месте, расширенными глащами глядя перед собой, а мысленно видела Женю.
Она очень сожалела, что не каждый день встречалась с ним. А могла бы чаще быть со своим Женей.
Диана не хотела искать забвения с другими парнями или заливать тоску водкой. Женя был у неё первым и единственным, и никто ей больше был не нужен.
Диане было двадцать пять лет.
Она ни о чём не думала, когда находилась рядом с Женей, не думала о будущем, хотя познакомилась с ним и привела его к себе для долгой жизни вместе. А после его смерти поняла, что в их отношениях она и видела своё будущее, потому что очень любила его. Слюнтяя. И она знала, что они никогда не расстанутся.
Но расстались.
Диана чувствовала, что она умирала.
Смерть должна была прийти не скоро, так как она духовно и физически была сильной девушкой. Но придёт. Однажды Диана не проснётся утром, чтобы навсегда уйти в тот мир, где был Женя.
Он её ждал там.
И эта душевная боль была отражением его чувств к ней. Он, как бы, звал, требовал прийти к нему, к слюнтяю, которого она любила не безумно, а спокойно. И её всегда раздражала его фраза, когда он уходил от неё: "Я вернусь в блеске славы и удачи!"
Не вернулся.
Её память почему – то хорошо сохранила то, что в прошлом казалось пустяками. И тогда она о них не думала. А сейчас они непрерывным потоком шли перед её мысленным взором.
Вот он поправил её волосы… А вот взял в ладони её лицо и долго смотрел в её глаза.
– Диана у тебя бездонные глаза, как космос. В них очень приятно смотреть.
А Диане не нравилось, что он её рассматривал. И она вырывалась, потому что всегда была грубой. И не любила телячьи нежности. И красивые слова.
Сейчас Диана их вспоминала и жалела, что отталкивала Женю, когда он говорил ей что – то хорошее и гладил её, как кошку.
– Перестань, Женя, – сквозь зубы цедила она. – Мне противно.
Но ведь любила и дорожила им. И долго не позволяла ему целовать своё тело. Правда, он был хитрый. Начинал целовать, когда она спала. И однажды она во сне ощутила необычное блаженство, сладость, которая подступала к её сердцу. Диана проснулась и оторопела: она лежала на спине, голая, широко раскинув ноги, а Женя очень мягко и нежно проводил языком по её нижним губам, прикусывал зубами маленький клитор. Она вскочила и крикнула:
– Женя, если ты посмеешь ещё один раз, я!…
Женя не был сильней её, но когда он кинулся к Диане и повалил её на диван, она почувствовала, что не хотела спротивляться, что ей всё нравилось. Он рывком развёл ей ноги, а она пыталась закрыть ладонями свой нежный орган.
– Ручки смирно! – рявкнул Женя.
– Не смей так говорить со мной, – тихо попросила Диана и отдёрнула руки и, ощутив необычайную сладость, что, как во сне, начала подступать к её сердцу, она едва слышно пролепетала: – Делай со мной всё, что хочешь. Я тебя очень люблю…
И почему-то слёзы скатились на виски из её прекрасных глаз. Она ощутила странный полёт в мире непрерывной сладости. Ощутила, что сходила с ума от странного, нараставшего блаженства.
