Глава 13. Безутешный отец
– Вы не смеете! – кричал дюжий мужчина, – не смеете!
– Простите великодушно, проситель, однако в приёме вам отказано, – с каменным лицом отвечал дежурный.
– А я настаиваю… – не унимался посетитель. – Нет, я требую приёма. Сей же момент! Или мне придётся жаловаться в приёмную королевы.
– Королева в Великобритании, – поправил его полицейский. – А у нас, да будет вам известно, сударь, руководит Её Императорское Величество, Екатерина Третья из фамилии Романовых.
Несколькими неделями ранее купец первой гильдии Кирилл Важенов обивал пороги полицейских отделений и других государственных органов. Смерть единственной дочери стала для него непереносимой трагедией. Однако же, она подействовала на него мобилизующим образом. Он не осунулся, не поседел и не постарел. Кирилл ощущал в себе огромную энергию.
– Я – главный потерпевший в деле! – продолжал кричать он. – А узнаю о подвижках из газет. Это неслыханно, неслыханно!
Полицейский закрыл окошко, что вело в «аквариум» – небольшое пространство между отделением, дежурной службой и остальным внешним миром. Мужчина продолжал кричать. Старшина набрал служебный телефон, чтобы спросить совета у Цискаридзе. Даже через закрытое стекло пробивался могучий голос дородного купца.
– Милейший! – сказал дежурный, открыв окошко. – Полно кричать, полно. Его высокоблагородие Генрих Цискаридзе, начальник Центрального отделения, рад выслушать ваши ходатайства. Сей же момент.
– Сразу бы так, – буркнул Кирилл Важенов.
Шагая по парадной части управления, ему хотелось плеваться. Из дежурного секретариата вело две двери. Одна – для простых людей: безудержных пьяниц, домашних скандалистов, карманников, беспризорников. И тех, кто борется с ними: обычных полицейских, без звучных фамилий и родовых гнёзд. Когда-то ему доводилось бывать там. Грязь, пыль толщиной в палец, паразиты и прочие прелести московской жизни.
Была и вторая, для дворян.
Здесь, в парадной части, всё было иначе. Паркет начищен до блеска. В воздухе – лёгкий аромат муската. Из роскошных кабинетов – запах дорогого табака. В сопровождении дежурного Кирилл подошёл к приёмной. Массивная дверь из дуба. Ручки с позолотой. Табличка с надписью «Генрих Цискаридзе» вполне могла бы сойти в Лувре за экспонат современного искусства.
– Извольте здесь обождать, – произнёс дежурный, указав на кожаное кресло, и удалился.
Кирилл присел. За час ожидания ему не предложили ни чая, ни кофе. Ни даже обычной воды из крана. Адъютантка начальника отделения периодически бросала взгляды на купца. Заняться тому было решительно нечем. Гнев его постепенно тоже поутих, сменившись апатией. Наконец, когда его дорогие японские часы отсчитали ровно 60 минут, дверь отворилась.
– Пройдите, – сказал полноватый мужчина. – Валечка, два кофе нам. Вы на сливках будете, сударь?
– Неважно, – сказал Кирилл.
Они вошли в кабинет. Здесь роскошь звучала в каждом предмете обстановки. Дорогостоящие окна со стеклопакетами. Хрустальная люстра. Секретер из красного дерева. Небольшой газон (очевидно, живой!) с лунками и клюшкой для гольфа. Экзотические растения. Шкафы, наполненные раритетными книгами.
