Вначале она ввела его в круг своих знакомых. Потом Штернберг вступил в Общество взаимопомощи бывших военнослужащих войск СС (ХИАГ).
А там, для активиста возрождения былой мощи государства нашлась, хоть и не ахти какая, но все же работа.
Да и потом время от времени, следовали звонки, помогавшие ему в жизни.
– Вот и щедрая пенсия от военного ведомства – ее рук дело.
– Слушай, дед, а ты не пробовал узнать у вдовы что-нибудь о поисках самого генерала?
Все более загораясь идеей поиска сокровищь просил Роман.
– Вдруг да у него имелся ключ к разгадке – куда дел Фердинанд Оссендовский военную добычу нашего предка?
На что у собеседника, действительно, уже имелись кое – какие новости.
– А как же, – невозмутимо пыхнул сигаретой барон. – Да она сама мне все рассказала.
В тот час откровения с престарелой фрау Ласнер, многое, но, к сожалению, не все, сумел узнал продолжатель дела ее погибшего мужа.
Более того, вдова намекнула, что у нее есть какие-то бумаги, доставленные ей из личного сейфа советника после его похорон.
Даже предложила Штернбергу войти в долю. В надежде, что он в Варшаве что-то пронюхал.
– И ты, конечно, согласился?!
– Как бы ни так. – с усмешкой ответил дедушка новоявленного кладоискателя, вновь доставая сигареты.
Закурив очередную, нисколько не заботясь о своем здоровье, он продолжил:
– У нее за спиной, небось, так и вились эти стервятники из общества старых членов СС.
Тут Роман и сам понял, что угрожало его предку:
– Выведали бы все, и поминай как звали доверчивого простака.
– Впрочем, мне и в действительности рассказать ей было нечего, – впервые откровенничал Штернберг-старший. – Ну, видел я старика-поляка перед его смертью. Ну, подтвердил он мне, что было золото. А вот куда дел, так и не успел сказать.
– Эх, действительно, что нам теперь с этого барахла, – презрительно кивнул Роман на принесенный с чердака сверток с документами.
– Однако, тут ты не прав, – усмехнулся барон. – Не такой уж я простофиля, как тебе кажется.
Он с усмешкой наблюдал, как вытянулось от удивления еще больше и без того худое лицо наследника.
– И ехал сюда не просто так, а в надежде именно их и отыскать на чердаке.
На что Роман недоверчиво протянул:
– Чтобы передать фрау Ласнер?
Не без сарказма вырвались слова у молодого парня. Но и получил он на это от своего «гроссфатера» крепкую отповедь.
– Та уже в мире ином. – ответил старый барон. – А вот наследники ее оказались сговорчивее. Продали-таки досье покойного генерала.
Улыбка тронула тонкие, ввалившиеся на беззубых деснах губы барона.
– Где ж оно? – воспрянул духом погрусневший было Роман.
– Тут, у меня с собой, – похлопал старик по плоскому кейсу, привезенному в родовое гнездо из Мюнхена.
– Как ты понимаешь, ночевать здесь негде, рассудительно заметил он. – Пока вещи не привезли.
Всем своим видом Курт Штернберг, из солидарности, нисколько не показывал состояние удрученности сложившимися обстоятельствами:
– Так мы бабушку отправим в ближайшую гостиницу, а сами займемся бумагами, – как о давно решенном сообщил он.
Когда на примчавшемся по телефонному звонку такси фрау баронесса отбыла в отель, заговорщики взялись за документы, вынутые из чемоданчика- «дипломата».
Толстая папка, где лиловым штампом на корке раскрылся на свастике орел, несла на себе черную строчку готического письма «Совершенно секретно».
А под ней оказалась еще одна, только с иным титулом на сером картоне «Народный комиссариат Внутренних дел СССР».
