Опустила ее на пол, уложила на бок, чтобы в случае рвоты не захлебнулась, и рванула к терминалу.
Он даже не мигнул.
— Ну давай! — шлепнула по нему ладонью, чтобы он скорее считал линии, но он будто сдох. Хотя, светодиоды горели исправно.
Перепрыгнув через дочку, оказалась в комнате.
— Пятая каюта! Врача! Срочно! — взмолилась я, будто электронная станция – божество, решающее дарить или отнимать жизнь. Но и это божество молчало.
И теперь я знала, как ощущается отчаяние. Оно будто лишает сердца, бросает удавку на горло и полностью отключает способность мыслить.
Разрываясь между страхом оставлять свою девочку одну и бежать за помощью, я выбрала второе и, не медля ни секунды, выбежала за двери каюты.
Давящая тишина, будто я забралась в шкаф и обложилась подушками, припечатывала к полу. Мы в открытом космосе. С нами десятки инопланетных существ и никого, кто пришел бы на помощь…
— Помогите! — взвыла я, слыша, как мой голос впитывается в стены. Неужели никто не слышит? — Помогите! — срывая связки заорала до колючей боли горле.
— Конечно! — глухой мужской голос прозвучал позади и чье-то дыхание коснулось плеча.
Надежда вспыхнула ярким огоньком, и я обернулась. Но успела увидеть лишь тень. В шею вонзилась длинная игла и по венам потекло что-то жгучее, тяжелое. Будто кипящая смола с растертым в пыль стеклом.
— Ми…ра…— последнее, что я прохрипела, прежде чем отключиться.
Полубредовое состояние ничуть не притупляло боли. Мне хотелось метаться, выть, биться головой о стену, лишь бы не чувствовать того огня, что горел внутри меня. Это было кошмарно, это было невыносимо.
Помню, что несколько раз я приоткрывала глаза и всегда видела перед собой его. Манурца, что преследовал нас. Даже сквозь туман, мешающий видеть, его глаза, горящие золотым огнем, было не спутать ни с чем.
— Мила…Ми-ла…
Мою руку кто-то поглаживал, и ласковый голос звал по имени. Так в детстве меня будил отец, когда по выходным мы собирались в парк аттракционов.
— Мила, откройте глаза! — настойчиво твердил кто-то рядом, и я послушно подняла тяжелые веки.
— Мира! — попыталась встать, но от резкого движения моя голова чуть не раскололась на кусочки.
Схватившись за виски, я зажмурилась, и боль постепенно начала отступать.
— С девочкой все в порядке!
Боковым зрением я видела фигуру высокого мужчины, облаченного в свободный голубоватый скафандр. А на себе – десятки разноцветных трубочек, прикрепленных к коже. Значит, медики меня спасли.
— Я ваш врач. Миру осмотрели, она полностью здорова.
Но разве чьи-то слова могут успокоить сердце матери? Тем более, когда по шаттлу гуляет манурец, покушающийся на нашу жизнь. Не зря же он так пристально смотрел на нас в зале ожидания! И конфеты эти…рассчитывал, что ребенок не сможет отказаться и съест. А что было в тех конфетах, одному ему известно. А может…он специально усыпил меня, чтобы притащить сюда?
Отрывая от себя провода, я попыталась встать с кровати, но уперлась в высокий стеклянный борт. Даже испугаться не успела, как он с характерным жужжанием, опустился вниз, позволяя встать. Все же меня не удерживали, и это хоть немного успокаивало.
— Я хочу ее увидеть! Где моя дочь?
— Мира под присмотром. Ей ничего не угрожает. А вам пока лучше оставаться здесь.
— Мама! — с радостным визгом моя малышка влетела в палату и бросилась ко мне.
Благо я с кровати встать не успела, иначе она просто сбила бы меня с ног.
