Удар получился встречным и страшным – мотоцикл полетел в одну сторону, его хозяин в другую. А я, кое-как перекатившись на четвереньки, потянулся, чтобы подобрать спасенный аксессуар. Но все-таки прыгал я не в десантных берцах и потому здорово отшиб пятки. Мне ни за что не удалось бы опередить очнувшихся америкосов, дружно ринувшихся подбирать имущество охраняемого лица. Выручил дядя Миша.
С простонародными причитаниями старший прапорщик каким-то неуловимым образом оказался среди нас и неловко шлепнулся пузом прямо на сумочку.
– Ой, мамочки! – заверещал он.
– Мотоциклиста держите! – перенаправил я энергию телохранителей, оставшихся не у дел. И вовремя. Неудачливый похититель уже шевелился и, тряся треснувшим шлемом, собирал конечности в кучу, готовясь подняться. Телохранители дружно вцепились в него с двух сторон.
Последующие полтора часа мы провели в отделении правоохранительных органов. Отвечали на вопросы, подписывали протоколы…
Благодаря нашим ФСБшным удостоверениям, дело шло без лишней проволочки. А Ване Зайкину, как лицу не принявшему в событиях непосредственного участия, даже позволили сбегать в близлежащий супермаркет и прикупить пару новых штанов и футболок. (Наша с дядей Мишей одежда после активного соприкосновения с асфальтом утратила презентабельный вид).
Словом, когда мы наконец уселись в кафе за стол переговоров, наша команда имела вид уже не торжественный, а экономично-спортивный. Впрочем, присутствовала некая аура героизма, которая искупала недостатки внешности.
– Мне кажется, – сообщил я, начиная официальную встречу, – что информация о сокровищах просочилась к третьим лицам. Парнишка, который пытался выхватить вашу сумочку, не похож на обычного барсеточника. Слишком уж у него мощный мотоцикл и слишком дорогая экипировка. С нашей стороны утечки быть не могло. А вот с вашей… Вы случайно не ходите по гостинице с плакатом: «Ищем сокровища. Имеем карту с указанием места клада»?
– Я не имеем карту, – обиженно ответила американка.
– Да? А что такого ценного было в сумочке, – не дал ей сбиться с курса дядя Миша, – что спровоцировало попытку нападения? Неужто только кредитки?
Гэйл Оак прокашлялась и после небольшой паузы доверительно сообщила:
– Мой прадедушка был необычный человек.
– Неужели?
– Царь очень доверять ему. Но сокровища был очень важный. И царь хотел контролировать, где будет клад.
– Как же он мог это контролировать, оставаясь в охваченном революцией городе, да еще и находясь под арестом?
– Царь и дедушка заранее договорились, где будет прятать. Поэтому была сделана система подсказок. Каждая предыдущая указывать на следующую. И каждая есть загадка, которую нужно разгадать.
– А сколько всего загадок?
– Я не знать.
– Ну, а первая подсказка? Где она?
Тут американка снова взяла паузу.
– Мы ждем, – вежливо напомнил я.
– Э-э, видите ли, – неохотно продолжила журналистка, – как я уже говорить, дедушка был необычный человек. Он любил черкать карандаш на любой документ. Мог рисовать рожица на договор, мог писать разный слова.
– Дальше, дальше…
Гэйл Оак оценивающе взглянула на нас, как бы решая, стоит ли доверять посторонним важную информацию, потом покопалась в сумочке и выложила на стол некий документ, запаянный в пластик.
– Это есть оригинал завещания дедушка. И вот тут, – американка постучала по бумаженции длинным накладным ногтем, – карандашный каракули. На ксерокопии он не виден. Но я думать сейчас, что это важно.
