Тайна кратера - страница 17

– Не думайте, – продолжал он мягким тоном, – что я враждебно отношусь к вам или вашему народу, или даже что я не признаю некоторых преимуществ, которые может дать мне такой брак, как вы предлагаете. Вы, несомненно, более могущественны, чем мы, во многих отношениях, но есть сила, находящаяся ближе, которая преобладает над любой симпатией, которую я могу иметь в вашу сторону.

Чувство смешанной решимости и бунта набирало силу в груди Вэнса, пока говорил Совит, и, когда тот закончил, он воскликнул:

– Какие бы силы ни противостояли тому, чего я желаю, позвольте мне лишь получить ваше согласие на борьбу с ними. Мой народ не боится теней, и я принимаю твои слова как предзнаменование успеха.

Меррак, казалось, глубоко задумался. Было видно, что он находится в сильном волнении. Наконец он сказал:

– Я не хочу, чтобы ты сомневался в моем дружелюбии и желании услужить тебе. Поэтому я хочу, чтобы вы увидели, насколько я бессилен.

Встав, он ударил в гонг, висевший над его креслом, и тут же появился один из вельмож, низко поклонился и со сложенными руками стал ждать приказаний своего господина.

– Прошу господина Ароо, любимого сына Тао, поприсутствовать при решении серьезнейшего вопроса.

Вельможа снова поклонился и исчез, а Меррак остался сидеть, зарывшись подбородком в мантию.

Через несколько мгновений, показавшихся Вэнсу вечностью, он увидел, как тяжелые занавеси, закрывавшие все стороны комнаты, зашевелились возле кресла Совита. Затем они разошлись, хотя в этот момент ничто не говорило о наличии там прохода, и в проеме возникла фигура Ароо, первосвященника. Глубокий красный цвет его длинного платья без рукавов казался зловещим на контрасте с черным плащом, а тройное пламя на его колье сверкало таким же злобным огнем, как и в его черных, похожих на бусинки глазах. Когда его взгляд переходил от Совита к американцу и наконец остановился на первом, Вэнс как никогда остро почувствовал, что находится в присутствии злейшего врага.

Очнувшись от мрачной задумчивости, Меррак в нескольких словах объяснил священнику суть просьбы незнакомца. Во время рассказа лицо слушателя ничуть не утратило своей бесстрастности и невозмутимости.

– И ты ответил? – спросил он, когда Меррак закончил.

– Нет, для ответа я вызвал тебя.

– Совит слишком высоко чтит слугу Тао, – ответил жрец. – Неужели нет законов, которыми он мог бы руководствоваться, отвечая на такой вопрос?

На лбу Меррака проступили глубокие морщины.

– Дело для нас новое, – ответил он робко и нерешительно.

– Но разве закон не древний и незыблемый? – быстро сказал жрец. Затем он подошел ближе и, говоря на родном диалекте, казалось, упрекал, а временами почти угрожал, в то время как Совит со страхом вжался в кресло и сделал движение, как будто хотел закрыть лицо.

Вэнс смотрел на это странное зрелище со смешанными чувствами, среди которых преобладали изумление и возмущение.

– Значит, вы отказываете в моей просьбе? – сурово спросил он священника, когда тот отвернулся от поверженного правителя.

– Я не отказываюсь от того, что не в моей власти ни дать, ни отказать, – был ответ.

– Но вы посоветовали своему господину отказать?

– Я посоветовал Совиту, – ответил жрец, подняв голову и встретив гневный взгляд американца со змеиной хладнокровностью, – чтобы он подчинялся законам, дабы бог земли не погубил его и его народ. Меньше всего я буду благосклонен к чужаку, чей путь был сплошным двуличием, начиная с притворства и заканчивая нарушением гостеприимства по отношению к дочери хозяина.