Обесточенные дефицитом кислорода нейроны совершали вялые кульбиты. Воспалённый мозг транслировал картины, не подходящие моменту. Голова отказывалась думать. Мысли, как после тяжёлой болезни, искали способ самоликвидироваться.
В пересохшем рту распух язык. Вместо слюны – комок вязкой плотной слизи. Ещё минута, и начнётся кашель, затем удушье и смерть. Зубы прокусывают нижнюю губу и язык цедит тёплую солёную кровь. Слюна с восторгом подхватывает капельки кровавой юшки и по гортани соскальзывает первый глоток живительной влаги. Приступ откладывается.
Робкая попытка разъединить затёкшие руки терпит фиаско. Зубы впиваются в слизистую щёк. Резкая боль кнутом стегает рецепторы, вынуждает их очнуться. Голова кажется огромной и неповоротливой, тянется вперед, давая возможность зубам сорвать сковывающую движения тряпку. Восторженная россыпь покалываний сигнализирует: кровоток пришел в норму.
Грудь яростно вздымается. Лёгкие цедят кислород. Мозг матерно рычит. Ощерившаяся паника уползает в дальний угол сознания. Дыхание выравнивается, становится поверхностным.
Ожившие руки заменяют глаза. Пальцы осторожно ощупывают пространство вокруг, готовясь доложить о рекогносцировке. Скользят по гладкой натянутой ткани, похожей на шёлк, нащупывают отверстие, ныряют в него, треща разрывом, закапываются в стружку. Сердце отчаянно заходится. От догадки веет ужасом. Мочевой пузырь сдаётся первым. Штаны набухают горячим, но стыда нет.
Коротко вспыхивает тоскливое «бля», подводя итог пониманию. Сознание проваливается в спасительное равнодушное забытьё под гулкие удары уставшего сердца. Тишина…
…Ярко-зелёная сочная трава прорастает сквозь тело. Острые пики пронизывают плоть, пришивая её к земле. Плевел бугрится под кожей колосками, вызывая острую боль.
Клим пришёл в себя от собственного стона. Вернувшись в сознание, он с облегчением понял, что травяной кошмар это только сон. Нет, спать нельзя. Есть высокая вероятность, что вообще не проснёшься. Надо думать. Соображать. Размышлять. Шевелить мозгами, черт побери!
Какие только мысли не посещают человека перед уходом в вечность. Если, конечно, на то есть время и возможность. У Клима Деловар случайно появилось и то, и другое. Нельзя сказать, что ситуация, в которую он попал, принесла море положительных эмоций, но грех ей не воспользоваться.
Замкнутость пространства и скованность движений рождали странные ассоциации. Климу вспомнилось исследование австралийских учёных. В течение полутора лет каждые полчаса они фотографировали останки человека. Смонтировав таймлапс и изучив все стадии разложения трупа, учёные мужи выяснили, что тело человека после смерти движется ещё двенадцать месяцев! Запускался механизм движения естественными отправлениями: газами, процессами разложения, мумифицированием, пересыханием связок. Но перед тем, как полностью замереть, тело раскидывало руки в разные стороны, будто хотело обнять весь мир, а, может быть, ангела или бога…
Климу подумалось, что многовековая похоронная традиция лишает людей возможности раскрыть объятия тому миру, с которым он прощается или куда направляется.
И так захотелось вырваться из этого деревянного капкана, до слез, до спазмов захотелось жить. Быть покорным и благодарным судьбе за всё, что было, есть и будет. Слёзы по вискам стекали в уши, нос хлюпал. Жалость к себе становилась невыносимой. «За что, Боже? За что такие пытки? Разве я заслужил быть заживо погребённым? Разве может человек перед своим уходом спокойно лежать и ждать, когда наступит конец? Это же противоестественно!»
