Читать онлайн Елена Хороших - Тайна Лисьей норы

Дизайнер обложки Надежда Гамурар

© Елена Хороших, 2021

© Надежда Гамурар, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0053-5902-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все персонажи произведения и описываемые события являются вымышленными.

Любое совпадение с реальными людьми или событиями является случайностью.

18+

Моей маме Надежде Александровне Хороших.

Ты самая лучшая мама на свете! Люблю тебя, горжусь тобой и никогда не отпущу.

Моему папе Олегу Алексеевичу Хороших (1936—2001).

Если бы ты знал, как нужен мне, как скучаю по тебе, как нуждаюсь в твоей безграничной любви.

Мама и папа, спасибо вам за жизнь, любовь и терпение. Люблю вас!

Кара задыхалась. Ужас парализовал тело. Казалось, что сейчас произойдет что-то непоправимое. Усилием воли она разорвала кошмар сна и вылетела из него, точно спасаясь бегством. Ледяные руки не слушались, когда она потянулась к ночнику, чтобы зажечь свет. Наконец, кое-как справившись с кнопкой, щурясь от яркой вспышки, женщина уставилась на часы. Три тридцать три. Ну, что ж. Пора.

Каждую ночь Кару будили стихии. При пробуждении она знала, какие именно силы её подняли. То женщина нежилась в лучике Света, то вихрем носилась в мрачных мирах Тьмы. Во сне она жила иной жизнью, но стихии всегда помогали понять нечто важное.

Кара к ним привыкла. Да и как иначе? Они были ближайшим кругом общения, развлекали во время клинической смерти, превращали сны в источник информации, помогали писать книги. Кара никогда не отмахивалась от этих причудливых друзей, зная, что жизнь в гармонии с ними полней и интересней.

Окончательно вынырнув из сна и сев в кровати, Кара замерла. Ну, конечно! Как она могла забыть? Ровно двадцать лет тому назад, 31 октября 1999 года в три часа тридцать три минуты врачи констатировали её смерть.

Земные три минуты, наполненные судорожными попытками медиков вернуть Кару, растянулись в длительное красочное действие, каждый момент которого она помнит до сих пор.

Картина была настолько восхитительной, что никогда, ни до, ни после тех событий, Кара не встречала ничего подобного. Она, легкая и почти прозрачная, находилась посреди изумрудных холмов. Плавные изящные очертания вторили облакам, неспешно плывущим по синему небу. Серебристо-зелёный ковыль нежно щекотал голые щиколотки Кары и светловолосого мальчика лет семи, которого она держала на коленях. Им было хорошо вместе и не хотелось расставаться. Женщина, тихонько раскачиваясь, шептала мальчику: «Я тебя никому не отдам».

Кара пришла в себя в реанимационной палате. Открыла глаза, – перед ней стояла на коленях заплаканная мама. «Господи, как же ты нас напугала…» Мама никогда не плакала, но в тот момент слёзы лавиной лились по родному милому лицу. «Всё хорошо будет, мама. Я это точно знаю».

Началась борьба за жизнь. Вернулась боль, порой настолько невыносимая, что казалось счастьем сбежать от неё, провалившись в забытьё. Иногда лечащий врач помогал это устроить, видя перекошенное от страданий лицо женщины. В эти минуты в потустороннюю жизнь Кары врывались стихии и закручивали её в спираль восхитительного танца. И становилось всё в этой жизни ясно. Понимание приходило масштабными картинами, на которые щурился несмелый опыт Кары. Она не спорила, не сопротивлялась. Тихонько выплывала, знакомясь с новой собой.

Однажды утром она услышала с детства любимую мелодию. Кто-то играл Лунную сонату Бетховена. Зная каждую ноту этого великого произведения, Кара всегда представляла себе романтическую историю. Но в тот раз, как только зазвучали первые звуки сонаты, для неё открылась вся драматическая истина чудесной музыки. Великий композитор посвятил сонату не любви, а… смерти.

Тронутое воспоминаниями прошлое клубилось по углам, намереваясь полностью завладеть вниманием. Нет, этого допустить было нельзя. Надо встряхнуться, встать и начать заниматься каким-нибудь делом. Понять хотя бы, почему её подняли ни свет ни заря.

Стремительно откинув одеяло, Кара резко села в постели и тут увидела растянувшуюся во всю длину, мирно спящую любимицу – Яру. Во сне собака тихонько поскуливала, дергая лапами, видно, неслась куда-то по своим важным пёсьим делам.

Кара знала, что баловать собаку, тем более американского стаффордширского терьера, позволяя лежать на кровати, нельзя – это подрывает авторитет. Но умница Яра настолько тонко и умело манипулировала хозяйкой, что та и не замечала, что милое создание делает всё, что хочет. Задумчивые миндалевидные глаза, нежный велюр бархатной шерсти, завидный интеллект и покладистый характер вызывали восторг у Кары. Она не могла устоять против чар любимицы.

Вот и сейчас, любуясь, как Яра медленно переворачивается на спину, вытягивает лапы, томно вздыхает, подставляет нежно-розовое в серых пятнышках брюшко легкой прохладе дома, у хозяйки даже мысли не возникло её согнать. Пусть спит. В конце концов, не так уж это важно, кто и где спит. А вместе даже веселее.

Почувствовав взгляд хозяйки, собака открыла глаза, одним движением мускулистого сильного тела перевернулась, очутившись на полу, встряхнулась, сладко зевнула и завиляла хвостом. Уж не идет ли кто гулять? Нет, не похоже… Тяжело вздохнув, верная подруга вновь улеглась на кровать, опустила голову на лапы, смежила веки и тихонько засопела.

Кара задумалась. Пыталась вспомнить, что ей снилось, отчего так тяжело и грустно было на душе. Но тонкая паутинка смутных образов все время обрывалась.

«Маманька, а что ты делаешь? Именинный пирог?» – звонкие голоса девочек пронзили тишину кухни. София замешивала пышное тесто. Сдоба по старинному рецепту, припасённому для особых случаев, получалась сладкой, вкусной, ароматной. Вера, Надюшка и Любаша окружили мать, наперебой предлагая свою помощь. Очень любили они возиться с тестом.

Вера, самая старшая, деловито вытаскивала судки со свежими ягодами. Девочки давно уже не удивлялись тому, что в холодильнике в любое время года были свежие ягоды и фрукты. Просто открывали дверцу, приглядываясь к фруктовому изобилию, и доставали то, чего хотелось больше всего. У Софии с дочерьми был уговор: каждая клала в пирог те ягоды, которые, по их мнению, больше всего подходили для именинника.

Вера, старшая дочь, рассудительная и спокойная, с иссиня-черными волосами, собранными в тугой хвост, взяла спелую крупную вишню и чуть надкусила. Сладкий с кислинкой сок окрасил губы девочки в пурпурный цвет. Вера зажмурилась от удовольствия. Это была её ягода. Именно поэтому вишней всех и угощала.

– Кому сегодня печём именинный пирог? – Вера с интересом смотрела на мать.

София, немного помолчав, ответила:

– Одной Душе. Она там, – женщина махнула неопределенно рукой, – одна в зимнем поле мёрзнет. Хочется её согреть.

– Неужели у неё никого нет? – тихо ахнули девочки, проникшись жалостью к неизвестной одинокой душе.

– Почему же, – ответила София, – у нее есть все, кому положено быть в её время. Но это не отменяет ни зиму, ни замёрзшее поле, ни отсутствие своей дороги.

Девочки молчали. Они знали, что за первыми словами матери обязательно последует история о судьбе человека, который по каким-то причинам привлёк её внимание. Так и случилось.

София, закончив замес теста, легонько смазала его маслом, накрыла чистым полотенцем и оставила «отдыхать». Девочки окружили её, с нетерпением ожидая рассказ.

– Наша именинница – человек особенный. Она потомок рода, в котором все семьи создавались исключительно по любви.

Зеленоглазая Любаша, тряхнув золотом кудрей, удивилась: «А как же иначе, мама?». София печально улыбнулась: «Бывает по-разному, милая». И продолжила.

– По любви строили семью, рожали детей и воспитывали их в любви. С детства приучали к тому, что именно это чувство – самое главное в жизни и его надо беречь, как зеницу ока. Любовь ведь так легко убить.

София замолчала, устремив взор куда-то далеко. Девочки, как завороженные, почти не дыша, смотрели на мать, пытаясь вникнуть в глубокий смысл её слов.

– Наша именинница знала истории любви всех своих предков до седьмого колена, ведь они передавались из уст в уста. Как же любовь постаралась, как перемешала всех и вся! Дворянка, вопреки воле родителей, тайно венчалась с казаком, сбежав из родительского дома; инженер женился на крестьянке; петербургская панночка уехала в глухую Сибирь, чтобы стать женой священника… Никто никого не заставлял, просто иначе они не могли. – София вздохнула. – Увы, у многих счастье длилось недолго, но любовь освятила сакральным огнем весь род.

– А что же та Душа, мамочка? – напомнила Любаша.

– Она впитала все заветы своего рода и дарила любовь всем, кто её окружал. Но люди не понимали, как можно просто так любить, как можно бездумно расходовать такую мощную энергию, как любовь. Люди завидовали, смеялись, злорадствовали, пользовались, потихоньку превращая бушующее море любви в едва сочившийся ручеек. – София встала и подошла к окну. Дочери не сводили с неё глаз. – Единственно, кто отвечал полной взаимностью нашей имениннице, были животные, птицы, растения. В ее присутствии собаки и кошки переставали лаять и шипеть, проявляли симпатию и даже спали рядышком, согревая друг друга своим теплом. Птицы, садясь на плечи, ласково расчесывали клювами волосы, а растения вдруг начинали цвести. Так Душа поняла, что в её любви нуждается кто угодно, только не люди.

София надолго замолчала, наблюдая за птицами, вьющими гнёзда на высоком тополе. Затем отвернулась от окна и подошла к притихшим грустным дочерям.

– А еще в каждом поколении этого рода рождалась девочка по имени Надежда.

Светловолосая Надюшка, блеснув яркой синевой глаз, зарделась от удовольствия. София продолжала.

– Надежда – это единственное, что после огня любви поддерживает и даёт силы жить. Все женщины, носящие это великое имя, были сильны, храбры и отважны. Именно Надежда была женой сибирского приходского священника, одного из прадедов нашей именинницы. Ради него она бросила Питер, светскую жизнь, привычный круг родных и близких. – София, сделав паузу, тихонько улыбнулась и спросила дочерей: – Вам вообще интересно то, что рассказываю?

– Да, мамочка, да! – защебетали девочки. – Продолжай!

– Однажды священника попросили обвенчать молодых. Все бы хорошо, но обряд должен был состояться в другом приходе, за сотни вёрст от дома. Дело было зимой. Сибирские морозы стояли такие, что вода не могла пролиться, – осыпалась льдинками. Но ехать надо, несмотря ни на что. Батюшка был очень стар, но священный долг звал в дорогу. Собрался. Смотрит, а жена его, Надежда, возле саней стоит, мужа ждёт. Удивился, да виду не подал. «Зачем со мной? Дома бы сидела, матушка. Мороз нынче лютый. Не ровен час…»

– А что же матушка Надежда? – шепотом спросила Надюшка.

– А матушка посмотрела грустно и сказала: если не ровен тебе, так не ровен будет и мне…

Добирались долго. Выезжали – погода стояла хорошая, хоть и морозная. А как отъехали от дома несколько верст, началась метель. Дороги занесло, не видно было ни зги, ветер такой силы, что сани швыряло во все стороны… Но не возвращаться же. С божьей помощью добрались. Как же их встречали! Жених с невестой лично, придерживая под руки, помогали старикам вылезти из саней и пройти в часовню.

Обряд провели, молодых обвенчали да и домой собрались. Их отговаривали, мол, страшно в такую даль в непогоду ехать, но переубедить не смогли.