Разбудила меня, конечно же, Дашутка. Она забралась на мою кровать и поглаживала мой лоб, приговаривая:
– Просыпайтесь глазки тети Насти, а то не увидите, как деда Миша нам картинки показывать будет.
– Дашенька, я не сплю, – пробормотала я, пытаясь продлить блаженную дрему. Вставать не хотелось.
– А мама нам ужин готовит. Тетя Настя, может, ты кушать хочешь? – в голосе девочки столько надежды, что пришлось вставать.
– Пошли умываться.
– А я и не пачкалась, – недоуменно возразила девочка.
– После сна надо умываться.
– Что бы сны смыть?
– Что ты там говорила о картинках?
– Приходил деда Миша, зовет вечером картинки смотреть.
– Ирина, какие картинки? – обратилась я уже к соседке, ворожащей у плитки.
– Проснулась? Михаил Львович зовет в местный клуб. Там у них что-то вроде художественной галереи. Он и сам рисует, и еще кто-то. Мы решили вечером сходить.
– А что ты опять готовишь? Иришка, тебе замуж надо, такая хозяйка пропадает, – тема была запретной. Зная, какие отношения связывали женщину с отцом Дарьи, старалась не вести подобных разговоров. Даже когда в ее жизни появился Кирилл, мы не обсуждали личные отношения. Но сейчас, находясь в этом, совершенно фантастическом месте, не хотелось и думать о каких-то там запретах, тем более негласных.
– Так не берет никто, Настен, – пыталась отшутиться хозяюшка.
– И Кирилл?
– Дядя Кирилл – очень хороший. Он меня на машине возил, – Дашка решила поддержать наш разговор.
– Пойдем, красавица, умоем глазки, чтобы ярче сияли, – я увела девочку во двор, видя. Есть совершенно не хотелось, и я решила прогуляться с Дашкой по поселку, мы так и не успели ничего рассмотреть.
Липовая аллея, по которой шли, была центральной улицей Медвежьей заводи. Дома располагались слева от нее. Справа, за небольшой лужайкой, начинался тот самый пролесок, что вел к Щепке. Мне очень хотелось дойти до здания, которое привлекло наше внимание еще в первый приезд. Но впереди рос кустарник, который скрывал нашу цель. На улице ни души. Мы здесь второй раз, но видели только Екатерину Максимовну и Михаила Львовича. Стоило подумать о нем, как он тут же материализовался на другом конце аллеи. Было в нем нечто Мефистофелевское, право слово – возникает ниоткуда, исчезает в никуда. В этот раз наш кавалер был не один, он вел под руку даму, одетую во что-то необычайно невесомое и светлое, и что уж совсем странно, под кружевным зонтиком от солнца. Дарья, заметив нашего знакомого, со всех своих быстрых ножек бросилась к дедушке Мише, как она успела его окрестить. Я тоже прибавила шаг, но старалась, чтобы это выглядело не столь заметно. Чувствовала себя неловко. Мои шортики и маечка выглядят крайне неуместно. Чопорность этих жителей заражает меня как инфекция. Я видела, как Михаил Львович взял Дашутку за руку, и при этом, я испытала какое-то странное чувство, мне было неприятно. Мы поравнялись. Мужчина как всегда галантно представил свою даму:
– Это наша душенька, Александра Петровна.
Душеньке было лет девяносто, не меньше, но движения ее были легки и непринужденны.
– А вы наша гостья, Анастасия? Очень приятно, – и старушка протянула тонкую кисть в высоких шелковых перчатках.
– И мне очень приятно, – поспешила я спрятать за улыбкой подозрения. Рука, протянутая для пожатия, была очень холодной.
– А с Дарьей мы уже познакомились, – Михаил Львович буравил взглядом, – мы бы хотели вас пригласить сегодня на небольшой вечер, который мы устраиваем в честь вашего приезда.
