Колеса красивого экипажа мягко постукивали по брусчатке, пока мы
проезжали мимо фешенебельных магазинов на Королевской улице. За их начищенными
витринами манекены красовались в последних лартинских нарядах, а ювелирные
лавки сверкали драгоценностями всех цветов радуги. Уличные торговцы предлагали
горячие каштаны и свежие цветы, их звучные голоса вплетались в городской шум
вместе с цоканьем копыт и звоном колокольчиков на проезжающих карет.
На углу возле кондитерской мадам Руссо толпились дамы в изысканных нарядах,
их шляпки, украшенные перьями и лентами, покачивались, когда они склонялись к
витрине, разглядывая пирожные с засахаренными фиалками. Чуть дальше, у
букинистической лавки, седовласый мужчина в потертом сюртуке
увлеченно листал толстый фолиант, а из открытой двери типографии доносился характерный
запах свежей краски и шум печатных станков.
На площади Святого Михаила уличный художник быстрыми штрихами набрасывал
портрет юной девушки, пока её кавалер нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
Вокруг фонтана, украшенного бронзовыми дельфинами, играли дети, их звонкий смех
разносился над площадью, смешиваясь с криками голубей и мелодичным боем часов
на башне старой ратуши…
— Кстати, о предстоящих выездах... — произнёс мсье Арчи, отвлекая меня от
созерцания городских пейзажей за окном кареты. — Вам понадобится новый
гардероб. Не поймите меня превратно, но компаньонка графа Блэквуда должна
выглядеть подобающим образом. Я уже договорился, чтобы завтра вас посетила
модистка.
— Но мсье Арчи... — начала было возражать, но мужчина решительно меня
перебил:
— Даже не пытайтесь спорить. Считайте это частью ваших рабочих обязанностей.
К тому же — добавил он с лукавой усмешкой, — Мадам Дюбуа — настоящий художник
своего дела. Её платья носит половина элшиморской знати, а вторая половина
мечтает об этом. Недавно она вернулась из Лартина с новыми эскизами, и,
признаюсь, мне доставит особое удовольствие наблюдать, как чопорная леди
Уилкинс подавится своим послеобеденным чаем, когда увидит вас в одном из
её творений на следующем благотворительном вечере.
— Хорошо, — нехотя согласилась, понимая мсье Арчи, про себя же решив,
непременно оплатить наряды, как только появится такая возможность.
Вернувшись в особняк, мы снова отправились в сад. На этот раз мсье Арчи
признался, что прогулки — это не просто прихоть.
— Лекарь настаивает на ежедневных моционах. Говорит, что в моём возрасте
движение — это жизнь. Но, признаться, — добавил он с озорным блеском в глазах,
— гулять в приятной компании гораздо веселее, чем в одиночестве считать шаги…
Вечер завершился в библиотеке, где я читала вслух новеллы Мартина Дерзана.
Мягкий свет камина создавал уютную атмосферу, а голоса героев, казалось,
оживали в полумраке комнаты, заставленной книжными шкафами до потолка. Когда
часы пробили десять, мсье Арчи, отложив свой неизменный монокль, с теплой улыбкой
пожелал мне спокойной ночи и, опираясь на трость, неторопливо покинул
библиотеку.
Спустя пару минут, бережно вернув книгу на полку красного дерева, я
последовала его примеру. Поднимаясь по широкой лестнице в свою комнату, я
поймала себя на мысли, что этот день, несмотря на его насыщенность, пролетел
удивительно легко. В моей новой жизни появился свой ритм, своя мелодия, и что
самое удивительное, она звучала на удивление гармонично.
