— Знакомы, — не скрывала я, понимая, что скоро все тайное все равно станет явным.
— Насколько хорошо вы знаете Яна Александровича?
Вот этого вопроса я и опасалась. Как же ей ответить? Мы были друзьями, любовниками, мы были друг для друга всем миром. И я до сих пор не понимаю, почему он так легко сломался, хотя казался крепким, словно великая китайская стена.
— Мне казалось, что я его знаю очень хорошо, — осторожно проговорила я.
Алевтина Степановна напряглась и подалась вперед. У нее в запасе больше не осталось никаких нейтральных вопросов, и она перешла к тяжелой артиллерии.
— Вы с ним спали?
Я чуть со стула не упала. Но зачем строить из себя святую невинность, если я действительно с ним спала? Не любила излишнее жеманство, вот и сейчас прямо взглянула в глаза директрисы. Хотела ответить спокойно, но вместо этого язвительно проговорила:
— Естественно, — и стала ждать ее реакции.
Ну, не могла я отказать себе в удовольствии шокировать человека, раз уж меня загнали в такую ситуацию. Директриса откинулась на спинку стула. Она смотрела на меня, как на падшую женщину. Поэтому спустя несколько секунд я добавила:
— Странно не спать с собственным мужем.
И в этот момент она побледнела.
— Бывшим! — уточнила я.
— Что? — переспросила Алевтина Степановна, вопросительно глядя на меня.
— Я сказала, что это мой бывший супруг! — на секунду позволила себе улыбнуться. Никогда не думала, что упоминание о Яне доставит мне такое удовольствие. — Я хотела бы, чтобы эта информация осталась в вашем кабине! — попросила директрису.
— Да, конечно! — поспешно заявила она.
Хотя по глазам видела, что эта новость жгла ее язык, так и хотелось ею скорее поделиться с кем-нибудь.
— Я не думаю, что Ян Александрович тоже хотел бы это афишировать, — на всякий случай повторно пригрозила.
После этих слов пыла в глазах поубавилось. Она точно не могла сказать, в каких мы отношениях, хотя и видела, что между нами что-то происходит.
— Я поняла, — выдавила она. — Завтра вы снимаетесь с уроков и полностью поступаете в распоряжение прокуратуры.
— У меня контрольная! — возмутилась я несправедливости.
— Евангелина Николаевна, это не моя прихоть, а вашего бывшего супруга, почему бы вам с ним не обсудить сложившуюся ситуацию?
Она оказалась права. Именно это я и собиралась сделать. Видимо, планы были написаны на моем лице, потому как она как бы невзначай указала мне на местоположение супруга:
— Думаю, сегодня никаких проверок не будет. После того, как комиссия попробует еду из нашей столовой, они отправятся по домам.
— Я, с вашего позволения, тогда пойду пообедать, пока у меня окно.
— Конечно!
Директриса преследовала свои цели. Она удостоверилась, что в сейчас главный прокурор города свободен, и теперь хотела подложить под него свою дочь. Была ли я против? Конечно, нет, но далекий внутренний голос со мной не соглашался. После долгих лет забвения он поднимал голову, показывал зубки, чтобы, в конце концов, лишить меня недавно обретенного покоя.
В столовой стояла тишина, нарушаемая только тихими разговорами внезапно нагрянувшей комиссии. Они обсуждали предстоящую работу. Но все-таки последнее слово оставалось за Яном. Я поняла это по тем взглядам, которые другие бросали на него, неустанно следя за реакцией начальника.
На мое появление никто внимания не обратил, только бывший муж. Словно почувствовав мое присутствие, он вскинул голову, стоило мне зайти в помещение. Резко встал и одним жестом заставил соседа пересесть.
