На вопрос своего гостя хозяин дома только усмехнулся. Как-то чуть ли не по-детски шкодно.
– Я закрыл калитку на замок, – сообщил Петр. – Думаю, перелезать через забор выше их достоинства.
Было понятно, что это самое «достоинство» он оценивает крайне низко. Илья отсалютовал ему бокалом.
– Радует, – коротко прокомментировал он.
– Может быть, – став серьезным, заметил Петр. – Но вообще, ты выглядишь чуть ли не несчастным. Или все-таки ты влюблен? Неужели любая из моих сестер может считаться неудачным выбором?
– Они все втроем великолепны, – даже без тени иронии отозвался Илья. – Но… Нет. Это не любовь… Нет, Анна… Она мне нравится. Но дело все же именно в ее музыке. Что-то такое…
Он развел руками. Илья честно не мог объяснить, в чем дело. Да, мелодия, созданная младшей Горской, была хороша. Отлична. Великолепна. Но это же не единственный шедевр, который Илье приходилось слышать. Наверное, суть даже не в самой музыке.
– То, как она это делает, – выдал он вслух. – Ее работа. Как это? Процесс творения. Мне почему-то нужно знать, какой станет пьеса в итоге. В этом есть что-то такое… Не все можно объяснить словами. Да и сама Анна все же важна. Эта музыка… Она такая же, как сама твоя сестра. Хотя звучит это все, наверное, дико.
Он снова почувствовал себя каким-то неуклюжим или даже глупым. Как в день приезда, в первую свою встречу с Анной. И разозлился на себя же за это странное упрямство. Он наверняка не имеет права так говорить. И даже так чувствовать. Ведь на самом деле каким-то нелепым образом ему казалось, будто он имеет какое-то отношение к этой музыке. Потому пьеса ему и важна. Потому он так ревностно ждет, пока Анна ее закончит.
– По мне, это лучше, – совершенно серьезно, как-то вдумчиво, отозвался Петр.
Илья заметил брошенный в его сторону взгляд хозяина имения. Задумчивый, какой-то слишком серьезный, а еще… затравленный. И это было уже не в первый раз. С того самого обеда в день приезда или даже, возможно, раньше, с самой первой встречи тогда в саду, Петр вдруг иногда вот так странно реагировал на замечания своего гостя. Причем чаще всего это случалось, когда Горский сам задавал вопросы и будто бы не ожидал таких ответов. Еще одна загадка.
– Она справится, – помолчав, вдруг заверил Петр Илью. – Пьеса почти закончена. А что дальше? Ты что будешь делать?
Вот этот вопрос заставил его гостя напрячься. Да, об этом стоило бы задуматься. Рано или поздно Анна закончит свою работу. Илья услышит окончательный вариант этой мелодии, чего он так ждал. И чего на самом деле побаивался. Он же все-таки взрослый человек, не какой-то подросток. Он давно научился не врать себе. Тот солнечный день, ощущение легкости, когда не надо быть ни за что в ответе, когда свободно. Забытое чувство, за которым Илья и отправился в свое странное путешествие. Потом сама музыка – как символ вот этого забытого и снова найденного ощущения. В этом и было ее очарование. Но… Пьеса закончится. И правда, что останется? Музыка вряд ли сможет дать ответ, как Илье жить дальше.
– Может, – Петр вдруг снова стал веселым и чуть ироничным, – на некоторые вопросы не бывает простых ответов?
Его гость чуть нахмурился. Он что, мысли читает? Но Илья не верил в подобную чушь.
– Или ответ не в музыке, а все же в той, кто ее пишет? – Горский лукаво подмигнул ему.
Илья тут же успокоился. Просто, похоже, ему сватают Анну.
