– Это мало. Ты слишком худая, тебе нужно больше есть. Удивительно, как тебя ветер ещё не сносит.
От подобной критики Элдурун слегка опешила, но Фаннгейр невозмутимо начал ощипывать тушки. Она села напротив и стала внимательно за ним наблюдать.
Он работал с привычной уверенностью, быстро, чётко, без лишних движений, а разделавшись с тушками, стал потрошить их и обжаривать на вертеле. Иногда он хитро поглядывал на Элдурун, но не проронил ни слова, пока готовил ужин. И лишь когда мясо аппетитно подрумянилось, Фаннгейр нарушил молчание.
– Расскажи мне о своём времени, – попросил он.
– Что?.. – не сразу поняла Элдурун, очнувшись от созерцания скандинава.
– О своём времени. Или ты уже забыла, пока находишься здесь, рядом со мной?
Его глаза блеснули озорным огоньком, а губы ласково улыбнулись, словно приглашая Элдурун в тепло души. Несомненно, гостья из будущего нравилась ему и то, что она была сотворена для него самими богами, отзывалось в его душе всполохами нежных чувств, ранее ему не знакомых.
Элдурун улыбнулась и, подсев ближе к нему, заговорила:
– В моём времени сейчас идёт война. За несколько лет до моего рождения уже произошла первая мировая война, но вот сейчас идёт вторая мировая. Такая же кровавая и страшная. А может ещё хуже…
– Мировая война? – удивлённо вскинул брови Фаннгейр. – Это как «мировая»? Всем миром воюете что ли?
– Да, так и есть. В первой мировой участвовало 38 стран. Сейчас идёт война куда страшнее… Я жила в Рейкьявике, но переехала к бабушке в эту долину, потому что в нашу страну вторглись англичане…
Фаннгейр насмешливо покосился на неё.
– В Рейкьявике? В том жалком посёлке?
– Это сейчас он жалкий посёлок, – обиделась Элдурун. – А в двадцатом веке он разрастётся в большой город. По твоим понятиям просто колоссальных размеров.
– Ну, ладно, я тебе верю, – с той же иронией кивнул Фаннгейр. – Что ещё интересного в твоём времени?
– В моём времени больше нет нужды ездить на лошадях. Вместо них у нас машины, такие большие железные повозки, которые ездят сами по себе. Точнее, при помощи человека, который её ведёт. А ещё мы не пользуемся свечами, вместо них у нас.., – Элдурун запнулась, не зная, как объяснить человеку из десятого века понятие электричества. – Свет. Ну, его не разжигают как огонь, он проходит по таким… эм… шнурам, которые проводят заряды, как у молнии. И тогда появляется свет, и в любое время можно зажечь или потушить его без труда.
– Ты же сказала, что его не разжигают, как огонь.
– Да, но я не знаю, как тебе объяснить это явление, я сама плохо в нём разбираюсь.
– Ты рассказываешь такие небылицы…
– Конечно, это для тебя небылицы. Ты ведь живёшь в десятом веке, охотишься, чтобы добывать пищу, сражаешься мечом и разъезжаешь на коне, живёшь здесь без всяких удобств!
– У меня хороший дом и есть всё, что нужно, – пожал плечами Фаннгейр. – А в твоём времени больше не охотятся, чтобы прокормиться, и не сражаются мечами?
– Нет, у нас повсюду есть лавки, где продают всё, что душе угодно. Одежду, любую еду… Хотя ещё остались любители поохотиться. И в моём времени воюют при помощи другого, более смертоносного оружия. Оно выбрасывает металлические снаряды из длинных стволов. Внутри оружия сгорает порох, и тогда снаряды выбрасываются и могут поразить врага даже на большом расстоянии.
– Что такое порох?
– Это такая смесь, она горит и взрывается, бум! – Элдурун красноречиво подскочила с диким взглядом, изображая взрыв.
