У Хола что-то подпрыгнуло в животе. Они уже в Германии. Вот здорово!
Дядя Нэт знал Берлин как свои пять пальцев. Прямо с вокзала они нырнули в метро, проехали до станции «Виттенбергплатц» и через две минуты вошли в огромное здание универсального магазина «Ка-Де-Ве», о котором дядя сказал, что это берлинский аналог лондонского универмага «Хэрродс», что Холу тоже почти ничего не говорило. Он только спросил, что они будут покупать.
– Всё, – коротко сказал дядя Нэт. – Ни я, ни ты не можем появиться на похоронах в таком виде. Нужно выглядеть соответствующе. Кроме того, барон отдельно предупредил, что в Германии о тебе уже знают. Газеты писали о той недавней истории в Южной Африке, когда мы путешествовали на поезде «Звезда сафари». Всё пойдёт прахом, если тебя узна́ют. Нужно принять меры предосторожности.
– Какие?
– Обычные. Одеться максимально нейтрально, а также изменить внешность, – сказал дядя Нэт и повёл Хола к эскалатору внутри магазина.
Они приехали на этаж, где продавали детскую одежду. Не обращая внимания на ценники, дядя Нэт прошёлся по рядам вешалок и выбрал для племянника две рубашки, белую и тёмную, затем серый джемпер в клеточку, чёрную водолазку, чёрные брюки и тёмно-синие джинсы. Всё это он взвалил Холу на руки и отправил его в сторону примерочных кабинок.
Хол возился долго, примерял, что-то отдавал дяде и снова примерял. Одежда ему нравилась. Такой он у себя в городе никогда не носил. Все эти вещи, вероятно, очень дорого стоили. Правда, цены были указаны в евро, а Хол поленился переводить их в фунты.
Когда он вышел в очередной раз показаться в обновке дяде, тот сказал, что водолазку и брюки надо будет надеть на похороны, под них он уже подобрал пиджак. А джемпер, белую рубашку и джинсы Хол наденет сейчас.
Себе дядя Нэт выбрал строгий чёрный костюм, к нему несколько рубашек и чёрные туфли. В отделе обуви он также купил им обоим крепкие горные ботинки, объяснив это тем, что, возможно, захочется прогуляться в горах, и, наконец, приобрёл для Хола небольшой чемоданчик на колёсиках.
– Убери в него свой рюкзак, – сказал он. – Мы не должны выглядеть как бедные родственники.
– Но мы же бедные родственники и есть! – пошутил Хол.
– Да, но не до степени затрапезности, – усмехнулся дядя Нэт. – Не бойся, барон оплачивает все наши расходы. Он сам заинтересован в том, чтобы на фоне его семьи мы не слишком выделялись.
На выходе из магазина внимание Хола привлёк ларёк с канцелярскими товарами.
– Ух ты! – невольно воскликнул проснувшийся в нём художник. – Какие альбомы! А краски! А фломастеры!
– Отбой, – строго сказал дядя Нэт. – Проходим и даже не смотрим. Ничто не должно тебя связывать с «рисующим детективом», как о тебе писали в газетах.
– Я понимаю, – тяжело вздохнул Хол и опустил голову. – Я же так просто…
– Ладно. Одно дело сделано, а теперь в парикмахерскую.
– Зачем? – вскинул голову Хол. – Или вы хотите подстричься?
– Нет. Стричь мы будем тебя. Я уже примерно представляю, как ты должен выглядеть.
Они снова сели на метро, но на этот раз поехали на восток, да и метро по большей части было наземное. Можно было ехать и заглядывать в окна многоэтажных квартир и офисов. Поезд пересёк реку Шпрее и остановился где-то в районе округа Фридрихсхайн, где на выходе из метро дядя Нэт купил по хот-догу с очень острым томатным соусом.
– Этот район города выглядит как-то по-другому, – повертел головой Хол, уплетая хот-дог.
