Читать онлайн Юрий Редькин - Тайна подземного Кёнигсберга

Свет фонарей прыгал по стенам подземелья, вырывая из мрака мелкие трещины, прочерченные временем на прочном немецком бетоне. Воздух был насыщен сыростью и едва уловимым ароматом плесени, будто сам тоннель медленно разлагался изнутри. Шаги троих путников отзывались глухим эхом, словно подземелье впитывало их движение, сохраняя его для своих неведомых целей.

Лёха шёл впереди. Его худая фигура, выхваченная светом фонаря, казалась частью тени – уверенная, будто он был здесь своим. За ним, почти прижимаясь к его спине, двигалась Люда. Её пухлые, влажные от волнения ладони крепко сжимали фонарик, а светлые волосы выбивались из-под неровно надетой каски. Она то и дело поправляла ремень рюкзака, будто пытаясь сбросить невидимый груз, давящий на плечи.

Красивая брюнетка Аня замыкала группу. Луч её фонаря методично скользил по стенам, выхватывая из темноты ржавые крюки и странные борозды, напоминающие древние письмена, оставленные забытыми обитателями этого места. В ушах у неё звенела тишина – не мягкая, обволакивающая, а резкая, давящая, будто само подземелье затаило дыхание. Лишь шорох комбинезонов, прерывистое дыхание Люды и монотонный звук падающих где-то вдали капель нарушали эту пустоту.

Путешественникам едва исполнилось по двадцать пять. Они были хорошо экипированы: каски, фонари, рюкзаки с припасами – всё как у опытных диггеров, привыкших к подземным ловушкам.

– Постойте, а где Жора? – Аня остановилась, поводя фонарём по стенам. Её голос, отразившись от бетона, звучал неестественно громко.

Лёха и Люда обернулись. Три луча скользнули по тоннелю, высветив лишь пустой участок до самого поворота. Никаких следов четвёртого члена группы.

– Может, он просто отстал? – неуверенно предположила Люда, поправляя сползший ремень рюкзака.

Ответом ей стал прокатившийся по сводам скрежет – резкий, как удар гвоздём по стеклу. С потолка рухнула решётка – ржавая, с острыми зубьями прутьев. Она черканула по плечу Ани, заставив её вскрикнуть, и встала поперёк тоннеля, отрезая путь назад. Люда вскрикнула, прижав ладони к ушам: завыла сирена, глухо, надсадно, будто старая немецкая техника, захлебывающаяся собственным рёвом. Люда тут же присела на корточки, в ужасе обхватив руками голову.

Лёха повернулся на звук сирены, доносившийся откуда-то из глубины тоннеля. Луч его фонаря метнулся вперёд, выхватывая пустоту. Тоннель за новым поворотом поглотил свет, будто проглотив его в своей чёрной пасти.

– Жора! Жора! – закричала Аня, не слыша собственного голоса. Ранка на плече закровоточила, но она, не замечая этого, вцепилась в прутья, пытаясь раздвинуть их. Решётка не поддавалась. Лёха бросился к ней на помощь, упираясь ногами в бетон, пытаясь заставить ржавый металл подчиниться и выпустить их обратно. Всё было тщетно. Люда, съежившись у стены, всхлипывала в такт вою сирены. В отчаянии Лёха с силой ударил кулаком по решётке – звон эхом разнёсся по тоннелю, но прутья даже не шелохнулись.

Решётка, словно вросшая в бетон, стояла неприступной стеной. Ловушка захлопнулась, оставив их в полумраке подземного тоннеля.

Гостиница «Калининград» была построена аккурат напротив того места, где когда-то величественно возвышался над городом «Королевский замок». Его массивные стены, увенчанные шпилями, веками служили символом могущества и истории, пока война не превратила их в груду обгорелых камней. Долгие годы после войны унылые руины замка торчали на этом месте, напоминая о былом величии, пока в 1960-х годах их окончательно не снесли, расчищая площадь для нового проекта – «Дома Советов». Этот гигантский, роботоподобный монолит из бетона и стекла так и не был достроен, несмотря на все усилия. Он застыл в полуразрушенном состоянии, будто застывший во времени памятник нереализованным амбициям, и теперь стоял чуть поодаль от площади, на которой некогда высился замок. Медленно разваливаясь на глазах местных жителей и гостей Калининграда, он стал ещё одним напоминанием о том, как история и современность переплетаются в этом городе.

Жора – тридцатипятилетний брюнет с тёмными, слегка вьющимися волосами и проницательным взглядом. Он зашёл в 405-й номер гостиницы «Калининград», подошёл к окну и замер, вглядываясь в знакомый, но изменившийся пейзаж. За десять лет, что он не был в родном городе, площадь перед «Домом Советов» преобразилась: раньше здесь кипела жизнь среди торговых павильонов, а теперь почти всё пространство заняла парковка. Сам же «Дом Советов», этот гигантский реликт советской эпохи, выглядел теперь чуть менее уныло – его фасад покрасили, видимо, к Чемпионату мира по футболу, и это придало зданию неожиданную, почти ироничную привлекательность. Жора усмехнулся, вспоминая, как в детстве они с друзьями бегали от сторожа по этажам недостроя, а теперь вот – и это место стало чуть более современным, хотя всё так же оставалось символом осколка советского прошлого.

Впрочем, всё это сейчас не слишком сильно занимало его. Он поставил чемодан рядом с кроватью, а затем, сбросив ветровку, устало опустился в потрёпанное кресло возле журнального столика.

«Вырвался», – подумал он. – «У меня есть неделька на поиски».

Захотелось упасть на кровать и поспать часов десять, но Жора переборол себя. Достал телефон, набрал пароль от вайфая гостиницы с визитки, выданной ему на ресепшене.

Маша ответила сразу – видимо, ждала его звонка, ведь обычно она отвечала только на третье сообщение, а иногда и вообще игнорировала звонки мужа. Её голос в трубке звучал напряжённо, будто она уже готова была к разговору.

– Привет, дорогая! – произнёс Жора, стараясь сохранить лёгкость в тоне.

– Ты где?! Включи камеру, – раздражённо потребовала Маша, и в её голосе сквозило нетерпение.

Жора поднял чемодан с пола и положил его на кровать, чувствуя, как усталость давит на плечи. Комната в гостинице была скромной, с тусклым светом и потрёпанной мебелью, но ему сейчас было не до этого.

– В Кёниге, – спокойно ответил он, разглаживая складки на куртке. – Тут Wi-Fi слабый, так что без видео поговорим.

Маша закричала в трубку, и её голос резко прорезал тишину номера:

– В каком, на хрен, Кёниге?! Мне уже пять раз твои албанцы звонили! Тебя ищут!

Жора спокойно начал выкладывать одежду из чемодана на кровать, стараясь не обращать внимания на её истерику. Он знал, что если даст волю её эмоциям, разговор затянется надолго.

– Маша, Маша, тормози. Я со всем разберусь. Слушай… – произнёс он, продолжая раскладывать вещи и стараясь говорить мягко, но твёрдо.

Маша перебила его, её голос звенел от возмущения, будто она вот-вот разобьёт трубку о стену:

– Ты мне месяц уже это обещаешь! Где ты? Езжай сюда немедленно!

Жора добрался до дна чемодана, его пальцы нащупали скрытый кармашек. Он замер на мгновение, будто собираясь с мыслями.

– Да говорю тебе – я в Калининграде, через неделю приеду, и всё улажу, – произнёс Жора спокойно, продолжая раскладывать вещи, хотя его голос стал чуть более твёрдым.

– Ты в России?! – крикнула Маша, её голос дрожал от ярости, и в трубке послышался звук разбитого стекла. – Бросил меня этим животным на растерзание?! Ну, ты и козёл, Жора!

Жора молча вскрыл кармашек на дне чемодана и осторожно извлёк оттуда целлофановый пакет размером А4. Он положил его на журнальный столик, словно это был важный трофей, и провел пальцем по краю, будто проверяя целостность.

– Маша, успокойся, уже! – сказал он, понизив голос до почти шёпота. – Скоро достану деньги, вернусь. Все долги закрою разом.

Жора поднялся и направился к входной двери.

– Буду ждать с нетерпением, – произнесла Маша с сарказмом, а затем крикнула, и её голос сорвался на визг: – Я развожусь с тобой, Георгий!

Жора выглянул в коридор, затем запер входную дверь.

– И толку что разведёшься? – спокойно ответил он, возвращаясь к креслу. – Албанцам справку о разводе предъявишь? Для них ты моя жена. А я им денег должен, значит, и ты должна.

Он подошёл к окну и задёрнул шторы, погружая комнату в полумрак.

– Ну ты и урод! – кричала Маша в трубку, её голос уже хрипел от напряжения. – Мне полиция поможет, я за твои делишки не отвечаю!

Жора вернулся к столику и сел в кресло, его пальцы барабанили по подлокотнику. Он сделал глубокий вдох, прежде чем заговорить.

– Дорогая, хватит истерики, – произнёс Жора, его голос звучал спокойно, но с металлическими нотками. – На что ты жить-то будешь? У тебя всё заберут: или бандиты, или банк! И твой любимый Porsche, и нашу берлинскую квартирку.

– Гадёныш, тварь! – взвизгнула в ответ Маша в трубку, её голос дрожал от ярости и обиды. – Ты и так почти все деньги с нашего счёта снял! Я албанцам скажу, где тебя искать!

Жора аккуратно извлёк из пакета пухлую папку с документами. Старинная папка была в хорошем состоянии, с нацистским гербом, который тускло поблёскивал в свете настольной лампы.

– Успокойся, Маша! – сказал он примирительно, но в его голосе уже сквозила усталость. – Я всегда выпутывался и сейчас всё решу! Скажи албанцам, что я сбежал, а куда – ты не знаешь. Потяни время недельку, мол, скоро выяснишь.

– А может, сдать тебя, и от меня отстанут?! – резко ответила Маша, её голос стал ледяным.

Жора осторожно открыл папку. Внутри оказались фотографии людей в немецкой форме времён Великой Отечественной войны и карта подземного Кёнигсберга. Он провел пальцем по пожелтевшей бумаге.

– Не тупи! – повысил голос Жора, его терпение начало иссякать. – У меня сейчас денег нет, так что меня они, может, и зароют, но потом к тебе вернутся.

– Гад! – всхлипнула Маша, её голос снова сорвался на истеричную ноту.

– Давай, дорогая, будь умничкой, – произнёс Жора примирительно, но в его голосе уже не было прежней мягкости. – Держи там оборону, я через неделю вернусь, и всё улажу. Гут?

– Учти, Георгий, – холодно ответила Маша, её голос стал резким, как лезвие. – Если через неделю не вернёшься с деньгами, сдам тебя албанцам!

«Она может…» – Жора усмехнулся про себя. Он любил свою жену, хоть она и была стервозной, а семейные деньги тратила в основном на себя. Но всё же – очень красивой стервой… Жора вздохнул.

Он закончил разговор и положил телефон. Осторожно развернув на столе пожелтевшую карту, он всмотрелся в извилистые линии. На ней была изображена сеть подземелий Кёнигсберга. Пунктирная линия вела к месту хранения Янтарной комнаты – «Bernsteinzimmer». Три надписи «Eingang» отмечали входы в подземелье. Жора провел пальцем по маршруту, и в его глазах вспыхнул азарт.

Жора снова взял телефон, его пальцы уверенно скользили по экрану. Он открыл интерактивную карту Калининграда в приложении и, немного повозившись, сопоставил немецкую карту с современными улицами. Его глаза внимательно перемещались между старыми и новыми обозначениями, пока он не нашёл нужное соответствие. Он отметил на ней расположение первой точки – «Eingang» – и нажал «Проложить маршрут сюда». На экране появилась синяя линия, ведущая к старой части города.

Затем он торопливо собрал со стола все фотографии, сложил карту, аккуратно разглаживая пальцами её потрескавшиеся от времени складки, и спрятал всё в чемодан. Он надел ветровку, застёгивая её до самого верха, будто готовясь к непогоде.

Дойдя уже до самой двери, он внезапно остановился, его рука замерла на ручке. Он задумчиво посмотрел назад, его взгляд задержался на чемодане, где лежала папка с документами. Он вернулся, его шаги были решительными. Открыл чемодан, достал из папки карту, аккуратно сложил её и спрятал в карман куртки. "Лучше держать при себе", – подумал он, поправляя куртку.