Тайна Роксколла - страница 6

– Куда же вы лезете? – возмутился Кас.

– Молодой человек!.. – дядечка ответил так, будто собирался в чем-то его упрекнуть, но, передумав, прикусил язык.

Они тут же замолкли и разошлись, прекрасно понимая, что ничьей вины нет.

Седоволосому дядечке досталось явно покрепче. Он был таким же высоким как Кас, но худым, как циркуль. Когда он отряхивал старомодные брюки и клетчатое пальто с коричневыми заплатками на локтях, на его лице появилась тревога. Но он тотчас бросился к помятой картонной коробке, которую до того нес под мышкой. Его потертый портфель раскрылся, а содержимое раскатилось по перрону, но дядечку это совсем не волновало.

Лиси бросилась подбирать его вещи: очки, яблоко (Яблоко! Лиси на мгновенье даже обрадовалась ему), еще удивительнее – бумажная записная книжка и термос, еще древнее, чем у Каса.

– Возьмите, – сказала Лиси, протянув дядечке его пожитки. Он неохотно отвлекся от коробки, а потом так долго смотрел на руку Лиси, что девушка даже усомнилась – верно ли она действует? Произнесла ли вслух свое «возьмите»? Лиси повторила, и лишь когда дядечка перевел взгляд на ее лицо, сообразила, что он все это время разглядывал печать на ее запястье.

– Роксколл, значит? – спросил он. Лиси кивнула, ошеломленная тем, что он сумел разглядеть это. Печать, или татуировка, была совсем небольшой и бледной – лиловые чернила померкли за семнадцать лет, буквы и цифры растянулись, что прочесть их было практически невозможно. Отец Лиси говорил, что печать поставили в день ее рождения: Роксколл – место, дата, все в прямоугольной рамке.

– Пойдем, – потропил ее Кас. Лиси положила вещи рядом с портфелем дядечки и, развернувшись, быстрым шагом нагнала Каса.

Когда они спускались по привокзальной лестнице, у него пискнуло уведомление на хроно – опять списание соцбаллов.

– Прекрасное утро, – саркастически заметил Кас.

Прямо под железнодорожным мостом начиналась аллея из пожухлых лиственниц, ведущая к школе. По обеим сторонам аллеи все еще стояли зрители. Жители из бедных районов – худощавые, часто в поношенной одежде, с детьми, чьи глаза горели будто в лихорадке. Они приходили сюда каждый год на первое сентября.

– Смотри, какие длинные у нее косички! – крикнула маленькая девочка, тыкая пальцем в сторону Лиси. – А это кто, ее папа? Он тоже пойдет в школу?

– Не кричи, пожалуйста, так громко, – мать зашикала на девочку. – Нет, это не папа, это подросток. Просто он очень быстро вырос.

У Лиси хоть и мутилось в голове, но она понимала, что девочка в чем-то права. Рядом с Касом она и впрямь была похожа на ребенка. Природа не наградила ее ростом, а взросление не принесло желанных изменений, вроде аппетитной груди и попы. Единственная округлость, какой могла гордиться Лиси – это живот, который она могла надуть смеха ради так, что походила на беременную.

– И я буду учиться в настоящей школе? – Лиси как раз проходила достаточно близко, чтобы увидеть, как девочка засияла от восторга, и как тени под глазами ее матери стали глубже и чернее.

Последовала долгая пауза. Лиси отвернулась.

– … да, конечно, дорогая, – отвечала женщина. – Может быть, и тебе повезет.

Лиси стиснула зубы. В Излучинске образование было бесплатным. Вне зависимоти от района и дохода семьи каждый ребенок получал современную технику, чтобы иметь доступ к образовательным курсам. Но вот настоящая школа – с учителями, общими классами и даже тетрадками – стала привилегией элитных Пиков да еще, по какому-то недоразумению, Крапивок.