Тайна Роксколла - страница 7

Правда заключалась в том, что если ребенка не угораздило родиться в благополучном районе, то школа вроде «Авороры», в которую сейчас без удовольствия и топала Лиси, ему не светила. Вместе с тем закрывались двери и большинства других возможностей. И родители из бедных районов, приводившие детей поглазеть на учеников «Авроры», прекрасно понимали это.

– Какое замечательное утро, – Кас, тоже прекрасно расслышавший этот разговор, и наверняка испытывавший ту же неловкость, сокрушенно покачал головой. Его хроно тотчас пискнул. – Эй, ну а сейчас за что?

Они почти подошли к школе – серому кубу из бетона и стекла, внешним видом никак не поддерживающему название, – и Кас, вдруг остановился. Он проверил хроно и округлил глаза. Лиси забеспокоилась. Она запоздало раскрыла рот, чтобы спросить в чем дело, но тут пришло уведомление от ее ассиста1.

«Социальный статус г-на Каспера Блина понижен. Дальнейшие взаимодействия не рекомендуются», – высветилось на экране ее хроно.

– За что у тебя сняли столько баллов? – спросила Лиси. – Это из-за зрителей? Мы сделали что-то не то?

– Нет, кажется, это из-за того дядечки… Ошибка какая-то. Мне списали соцбаллы, накопленные за последние четрые года! – голос Каса задрожал. – Великолепное же утро. Просто лучшее в моей жизни! Слушай, Лис-лис, я пойду к мадам Мятной, надо срочно послать жалобу в департамент социальных взаимодействий.

Он оставил ее у самых ступеней школы.

Школа, о которой так мечтали тысячи детей, для Лиси была худшим наказанием. Дождавшись, когда Кас скроется в дверях, Лиси стянула рюкзак с плеч и полезла в карман за таблетками. Ей следовало выпить их еще до завтрака, но завтрак она проспала, а пить таблетки при Касе ей не хотелось.

Таблеток в кармане не оказалось. Она обшарила все отделения рюкзака. Пусто.

Лиси обернулась, будто желая посмотреть на железнодорожный мост и перрон, где они могли выпасть. Но ни станции, ни моста не было видно за поворотом аллеи. Заморосило, и тучи вытряхнули порцию тяжелых, пушистых снежинок. Лиси постояла немного, чувствуя как холодные снежинки касаются ее плеч, головы, ушей.

Я просто забыла их дома, я забыла их дома, – глубоко дыша, повторяла она себе. – Ничего страшного. Прожила без них почти все лето, проживу и еще один день. Все хорошо. Все будет хорошо.

– Эй, Лис-лис, – окликнули ее в раздевалке. Лиси узнала голос Багиры, но оборачиваться не спешила. Они не общались все лето – с тех пор, как Кас победил на олимпиаде в конце весеннего семестра, и Багира на радостях призналась ему в любви.

Лиси хотела было просто идти на проходную, скользнуть в толпу и таким образом увернуться от подруги, но Багира схватила ее за запястье и развернула к себе.

– Что, и «привет» сказать жалко?

– Привет, – сказала Лиси. Багира смотрела на нее во все глаза, ожидая какой-то реакции. Лиси улыбнулась, хоть ей совсем не хотелось.

– Ты сильно схуднула, – Багира быстро постаралась отвести взгляд. – Спортом занималась или твой папа бросил свои кулинарные курсы?

Лиси и впрямь чуть сбросила за лето. Одна из побочек ее лекарства – это набор веса, но вес беспокоил Лиси в меньшей степени. Она боялась, что у нее разовьется диабет, а судороги и тремор в руках усилятся до такой степени, что она потеряет работоспособность. Но хуже всего – это почти полная потеря эмоций. В такие дни как этот, Лиси обрадовалась бы неспособности чувствовать. Когда Лиси принимала «Ноодон», это было просто ужасно: она ходила как в воду опущенная и пугала окружающих своим, как всем казалось, депрессивным настроем.