Прежде всего сам Реджис де Фруссар, восседавший во главе стола. Сейчас он смотрелся по-иному, чем обычно. На рыцаре была дорогая одежда из двух вертикально разделенных цветов. Бархатный красно-зеленый камзол с большим количеством нашитых мелких пуговиц и пристегнутыми рукавами. В разрезы их проглядывало белое тонкое полотно рубашки и шоссы из шелка таких же цветов. На ногах рыцаря были туфли-пулены из черной замши с загнутыми вверх носами очень умеренной длины. Только кинжал, висевший в посеребренных ножнах на поясе владетеля Мо, оставался тем же. Волосы молодого рыцаря были тщательно расчесаны, а концы завиты. В целом мой господин выглядел красиво. И только находясь в непосредственной близости от него, можно было заметить, что одежда носилась более чем долго и успела слегка вытереться.
Его жена Габриэлла де Фруссар сидела по левую руку от мужа. На ней был черный шелковый роб с узким лифом и широкой длиннющей юбкой, украшенной каймой, с вышитыми на ней золотом цветами. Узкие, изрезанные причудливым рисунком рукава подчеркивали изящество и тонкость ее рук. Само платье было спереди подоткнуто так, что виднелась не только нижняя, ослепительной белизны юбка также из шелка, но и кончик маленького красного башмачка, позволяющий вообразить и невидимую под платьем ножку. На безукоризненной формы шее блестела в свете свечей золотая цепочка с кулоном из аметиста. Пышные пшеничные волосы были убраны в высокую прическу, украшенную жемчужной сеткой. Лицо с открытым лбом и выщипанными в тонкую линию дугами бровей по нынешней моде чуть нарумянено и подкрашено. Впрочем, мне, небольшому знатоку женских уловок так и не удалось установить, натуральные у мадам ресницы или результат ухищрений, настолько они были длинны и пушисты и так красиво оттеняли голубизну ее глаз. Могла ли Габриэлла считаться красавицей? Не мне судить. Скажу только, что черты ее лица отличались соразмерностью и четкостью линий. Тонкий изящный нос можно было по праву назвать римским, а вот рот с полными ярко-красными губами, пожалуй, был великоват. Но сама она производила ошеломляющее впечатление на окружающих. Возможно, в этом виноваты и использованные ею притирания и благовония, от аромата которых кружилась голова. И не только муж, а и старик, и молодой менестрель не могли оторвать от нее глаз. Мне повезло, что я стоял позади и любоваться ею мог лишь сзади, да иногда в профиль, когда она поворачивалась к мужу. Зато от аромата спасения не было. Удушливый и кружащий голову, он заставлял бредить наяву. Хорошо, что под одеждой я носил ладанку, уберегающую как от сглаза и порчи, так и от женских чар.
Следующим, на кого я обратил внимание, был пожилой рыцарь, как я узнал позже, один из соседей де Фруссара, остановившийся у него проездом. Он приехал со своей юной женой. Рыцарь предпочитал просторную одежду неярких цветов. Его котарди12 из тонкой шерсти, выкрашенной в голубой цвет, доходил до колена. Льняные белые шоссы были заправлены в дорожные сапоги. Изрядно поредевшие седые волосы с лысиной на макушке достигали плеч, а лицо, украшенное такой же седой бородой, было испещрено глубокими морщинами, похожими на шрамы. Когда он улыбался, во рту виднелись редкие гнилые зубы. На мой взгляд, возраст этого рыцаря был очень почтенным.
Его жена могла соперничать с мадам Габриэллой лишь молодостью, так как ей едва ли исполнилось шестнадцать. В платье зеленого бархата, более простого фасона и не столь вычурно украшенном, в бургундском чепце
