Он продолжал с прежней серьёзностью, и чем дальше, тем более странным становился его рассказ. Оказывается, после первой битвы на Марсе, Самаэль и Михаил сразились вновь, но уже на Земле, в Мексиканской пустыне. Однако на этот раз Самаэль проиграл: его меч, который имел таинственную функцию ключа, оказался бессилен перед оружием Михаила. Этот меч-ключ был передан праматери Еве, но после убийства Каином Авеля возвращение в Эдем стало невозможным. Её саркофаг, как рассказал профессор, скрывает этот ключ-меч и стал предметом охоты для падшего ангела, ищущего возможность открыть его и пробиться обратно в Эдем. Сейчас, по словам Каюмова, Самаэль ищет способы вскрыть саркофаг без ключа, возможно, используя какой-то разрушительный инструмент, и тогда он с умыслом посмотрел на меня.
– Вы хотите сказать, что я с профессором Ибрагимовым создал автоген для… Самаэля? – спросил я, всё больше чувствуя, что разговор заходит в опасную область.
– Вот именно! – воскликнул Каюмов, поднимая руки к потолку с выражением торжества.
Это уже было чересчур. Я не выдержал, встал и сдержанно сказал:
– Спасибо за сказку, Махмуд Анварович.
Он удивлённо посмотрел на меня, не веря своим ушам.
– Вы что, не верите мне? Думаете, что я рассказываю вам сказки?
– Вот именно, – кивнул я, делая шаг назад. – Бекзод Хисамиевич уверял, что вы знаете правду. А вместо этого я слышу абсолютный вздор, который вызывает у меня серьезные сомнения в вашей адекватности.
– Сомнения в правильности чего? – его взгляд был напряжённым, почти требовательным.
– Что мой отец и профессор Ибрагимов дружили с человеком, у кого – извините за прямоту! – не все дома! Я пошел, не стану докучать своими проблемами. Извините за беспокойство! – бросил я, разочарованно направляясь к двери. Встреча, от которой я столько ожидал, оказалась пустой тратой времени. На пороге я остановился и, взглянув Махмуду Анваровичу прямо в глаза, спросил: – А вы сами, профессор, ангелов-то видели лично?
– Н-нет… – смутился он.
– Вот вам и ответ! Вы ни разу не сталкивались с потусторонним миром, – с иронией заметил я.
– Это не потусторонний мир… – попытался возразить Каюмов.
– Без разницы, – отрезал я. – Библейский он или сверхъестественный, вы верите в то, чего не видели, не щупали, не осязали. А мне, физику и конструктору ракет, предлагаете в это верить? – Я направился к выходу, уже не скрывая раздражения. Каюмов, отчаянно протянув руку, словно желая меня остановить, с мольбой произнес:
– Но, Тимуржан, подождите! Вы не понимаете, какая смертельная опасность угрожает вам и вашей семье! Ведь убили Бекзода Хисамиевича! Убили Нигарахон! Все упирается в вас… вы должны быть начеку!
– С опасностями я как-нибудь справлюсь, – ответил я с сердитым тоном, открывая замок. – Не маленький!
Каюмов смотрел мне вслед и вдруг, с тревожным выражением, добавил:
– Опасайтесь одной женщины, Тимуржан. Особенной… Вы встретите её, я в этом уверен. Не доверяйте ей! И еще: оставьте проект! Пока вы над ним работаете, вы подвергаете свою жизнь и жизни близких смертельной опасности.
Я обернулся, ожидая пояснений, но Каюмов только грустно произнёс:
– Вы не готовы узнать правду, Тимуржан. Это трудно понять вам, атеисту до мозга костей. Но знайте, там, на улице, вас ждут враги небесные и враги земные! Пока вы не узнаете правду, вам будет трудно…
– Что? – спросил я, сдерживая раздражение.
