Бабушка внесла большое блюдо с пирожками, сказала, что пойдёт дожаривать сладкие – с творогом и яблоками. Пирожки лежали на блюде тремя золотистыми горками, чтобы не спутать начинки: картошку, капусту и мясо. Потому что я не ем пирожки с картошкой, а Жовхар не выносит капусту. Петька не терпит мяса, с самого детства не ест. Никакое и ни в каком виде: ни варёное, ни жареное, ни котлеты, ни пельмени. Курятина, говядина, баранина доводят брата почти до обморока. От вида колбасы, сосисок, сарделек его тошнит. Запах тушёнки укладывает на больничную койку. Такой вот странный организм. Не включается мясо в обмен веществ. Только недавно Петька-Лал попробовал поесть рыбы. Получилось. Максу всё равно, Фируза пирожков не ест вовсе, только делает вид, что ест, чтобы бабушка не догадалась, и свою долю подсовывает нам. Это она так «худеет». Приходится выручать, мы Фирузу любим.
Не успел я протянуть к блюду руку, открылась дверь, и в комнату вошёл киик-адам. Киик-адамом у нас в Казахстане снежного человека называют. Очень похожий на настоящего. Просто очень-очень похожий. Мы растерялись, потом дружно расхохотались:
– Макс, прикольный костюмчик! Тебе не жарко?
Макс любитель приколов. Бабушка называет это «горе от ума». Действительно, старший настолько умный – ужас просто. Есть в кого. Его мама, старшая дочь деда и бабушки, тётя Фатиха, поступила в институт иностранных языков и почти сразу вышла замуж за профессора Гуго Лютцов-Зигварта фон Эдельштайна – его из Гейдельберга приглашали в Алматы лекции читать. Дядя Гуго самый настоящий барон. Поэтому у него такая сложная длинная фамилия – это от названий поместий. Правда, теперь он уже никакими поместьями не владеет, но титул остался и помогает ему работать в закрытых частных библиотеках, куда никого не пускают. Дядя – уникальный специалист по средневековой европейской литературе и его постоянно приглашают университеты разных стран. Так и живут: год в одной стране, два – в другой. В результате к четырнадцати годам Макс свободно говорит на шести языках, читает на латыни и древнегреческом, на каникулах для прикола носит жёлтые линзы и ростом такой же длинный, как его фамилия. Мы его иногда дразним «бароном», он дуется и в отместку начинает говорить только по-японски, притворяясь, что других языков он знать не знает, ведать не ведает.
И детства обыкновенного у него не было. Кажется, он родился с клавиатурой в руках среди тысяч томов учёных книг и сразу начал читать энциклопедии, разные справочники и словари. Когда он здесь год учился в одном классе со мной, учителя за глаза его маленьким старичком называли – я случайно услышал. Всё удивлялись, что он не смеётся, на переменах не бегает, не играет, сидит себе с книжкой. Его как-то пацаны-одноклассники сразу вчетвером попробовали задирать, так он встал молча и этой самой книжкой всех четверых отлупил. Я даже вмешаться не успел. Потом брат сел, открыл на нужном месте и продолжал читать, как ни в чём не бывало. А книжка не тонкий детективчик в бумажной обложке, том килограмма на полтора весом с медными уголками. Какой-то философский трактат Августина Блаженного. Больше его никогда и никто не трогал. Первую сказку Макс всего года два назад прочитал. Не знаю, что у него в голове щёлкнуло. Такое началось! Лучше бы он сказок не читал. Представляете почти двухметрового верзилу, который в раннее детство впал?! Маски, костюмы, розыгрыши. В общем, от братца старшего ожидать чего угодно можно.
