– Я все равно отомщу! Я вырасту и отомщу за батьку! – говорил сквозь зубы мальчикам старший брат Лени Очколяса, Вася. Он учился уже в восьмом классе Марьяновской средней школы. Вот и сейчас, сидя за столом, где часто занимались первоклассники Леня и Валик, рассказывал им страшную историю гибели отца. В этой истории был замешан и дьячок Федось Кузьмович.
– Бандиты постучали тогда ночью, – продолжал Вася, – мать и я с сестричкой спали
на печке. Отец лежал на кровати и проснулся первым. Я проснулся, когда мать
сказала громко: —» Не иди ночью!» – но отец смело возразил ей: —» Если зовут,
значит дело важное, а бояться нечего, у меня пистолет».
– Семизарядный? Наган?! – возбужденно переспросил Валик. Но суровое лицо рассказчика нахмурилось еще больше. Валик понял, что перебил не к месту и виновато потупился. Между тем Вася продолжал:
– А уже перед рассветом колокольный звон разбудил все село. То звонил Федось
Кузьмович. Горели закрома с совхозным зерном и склады с шкурками соболей.
Тетка Одарка говорила мне, что когда она перед самым утром выходила на двор,
то видела, как огородами бежал Федось Кузьмович, да так быстро, что ей
захотелось спросить, кто за ним гонится? АА потом, когда она уснула, где—то
через час послышался звон, то горели закрома с зерном и склады со шкурками
приготовленными к аукциону. – Вася сделал паузу, насупился и тихо добавил:
– Там горел мой батька!
Леня, всхлипнув, отвернулся от света настольной лампы., утирая кулачками слезы. Массивная дверь комнаты открылась и впустила высокую, и худую женщину.
– О! Чего вы так поздно? Он Валику пора уже спать!
– Сейчас, мама. – ответил ей Вася, – Леня проводи Валика. Леня молча встал, взял с кровати длинное до пят пальто, доставшееся от брата, одел. Валик собрал в портфель учебники, натянул пальто, шапку. Вместе они выбежали на улицу, окунувшись в морозную, лунную январскую ночь.
– Ты не говори никому, что рассказал Вася. – строго наказал Леня, – А-то еще его так,
как отца.
– Та не, не бойся! Кто—кто, а я, будь уверен, никому не скажу. – заверил Валик друга. Дома Валика встревожено встретила бабушка:
– А где это ты так долго тынялся, а?!
– Я, баб, учил уроки с Леней. – деловито заметил первоклассник.
– Ну, быстренько раздевайся. Да уже давно спать пора. И он еда остыла, дожидается.
Валик с аппетитом съел борщ и запив кружкой домашнего молока, пошел спальню к маме, там стояла его кровать. Он разделся и лег спать, мать заворочалась в своей постели:
– Ты, почему так поздно?
– Мы учили уроки у Очколяса. Мам почему не поймали тех бандитов, которые
Сожгли отца Лени?
– КГБ не нашло никого. Никто не видел. Ведь тогда была ночь. Ну, спи, спи, а-то
еще на сниться всякое.
Валику не хотелось спать. Он решил, про себя, раскрыть преступление:
– « Ведь тетка Одарка видела. …А, может то вправду, Федось Кузьмович?» – думал, засыпая, мальчик. Мысли мало—помалу приобретали туманный смысл. Мягкая истома разлилась по телу, погружая его в плавучее невесомое состояния, Обволакивая водорослями сна…
Учеба в первом классе шла своим чередом. Валик успел уже получить во второй четверти три пятерки по чтению, правописанию и арифметике. Леня тоже не отставал и даже кое в чем преуспел. Он, например, быстрее всех решал задачки по умножению, сложению и делению. Если учесть то, что Валик и Леня часто учили уроки вместе, то и учеба шла у них одинаково. Время летних каникул подошло незаметно, с первыми цветами и распустившимися почками на деревьях. Каштаны за окном школы уже оделись в зеленые большие листья и зацвели белыми соцветиями, выделяющимися то тут—то там, на зеленых копнах крон. Воздух наполнился жужжанием пчел и тончайшими ароматами цветения. Но эти предвестники каникул лишь дополняли слова, сказанные учительницей Ольгой Васильевной:
