– А можно вопрос? – прервал Антазию Женя. – Получается, что только женщины помогают? Ведь фея – женского рода. А если мы с Юрой тоже каждый день кому-нибудь старались помочь, то это не в счёт?
Волшебница улыбнулась:
– Почему же не в счёт? Мы, Хранители Вселенной, используем слова «фея» для женского рода и «фей» – для мужского. А во множественном числе это слово звучит одинаково. Но вернёмся к Максиму Леманскому. Он, сам того не зная, продолжает род «земных эльфов» и, как я уже говорила, является Наследником Повелителя Ветров. Когда он был маленьким мальчиком, в нём ещё жила память о данных ему Знаниях – в детстве он пытался управлять ветром, приказывая ему то дуть, то затихать. И у него это прекрасно получалось. Но мальчик вырос и убедил себя в том, что это была всего лишь детская игра, в которую он, по-детски же, верил. С тех пор он перестал управлять ветром, а про свои давние фантазии почти забыл. На самом деле, самые сильные ветры действительно могут угомониться, стоит лишь ему отдать такой приказ. Ваша задача – взять его с собой в Места Силы и заставить снова поверить в свои способности. К сожалению, без веры в чудеса – чудеса не случаются!
– А как же перстни? – вдруг спохватился Юра. – Они помогут нам телепортироваться на верхушку горы?
Антазия покачала головой:
– К сожалению, нет.
– Как же так? Почему? – удивился Женя.
– Перстни телепортируют вас только в земной жизни – в игре эта их функция отключена. К тому же они не работают под землёй, например в городе Теней… – объяснила Антазия, и мальчикам показалось, что она как-то сникла.
– Ясно. Ничего, справимся, – бодро сказал Женя, и Юра его поддержал.
Антазия видела, что братья хорохорятся изо всех сил, чтобы она верила в успех, не теряла надежды. И за это она была им благодарна.
– Ну что ж, теперь вы всё знаете! Вперёд! – И учительница взмахнула своей чудесной указкой. В тот же миг воздух вокруг задрожал, зазвенел – и ребята полетели.
* * *
Как только комната опустела, в дверь постучали.
Естественно, на стук никто не отозвался, тогда постучали ещё – на этот раз громче. Снова тишина в ответ.
– Комнату № 5 не открывают! Нужно проверить, может, там случилось что? – послышался встревоженный женский голос из коридора.
– Анна Сергеевна, да это же пустая комната, в неё никто не вселялся, – прозвучал ответ.
– Как никто не вселялся? Там было два мальчика. Как их звали-то? Кажется на «м»… Никак не могу вспомнить, – пожаловалась своей собеседнице Анна Сергеевна, одна из воспитателей этой лагерной смены.
– Не было никаких мальчиков, потому и вспомнить не можете, – отвечала ей завхоз Зинаида Ивановна.
– Ты, Зинаида, двери поскорей отпирай, вот и посмотрим, были мальчики или нет.
Послышался звон ключей. Через пару секунд дверь в комнату № 5 распахнулась, и туда вошли две женщины, свидетелями диалога которых мы случайно стали.
Обе внимательно огляделись по сторонам. Комната была пуста, никаких мальчишеских следов, идеальный порядок!
– Действительно, тут никого не было… Как же это? Я же сама проводила… – Анна Сергеевна схватилась за голову.
– Так вы в другую комнату их проводили, Анна Сергеевна! Устали вы, вот и напутали.
Однако Анна Сергеевна никак не унималась. Вернувшись в свой кабинет, она достала анкеты на детей, прибывших в лагерь, и стала их внимательно перелистывать, сверяя со списками детей, вселившихся в этот корпус. Согласно бумагам выходило, что все дети на месте. В комнату № 5 никакие два мальчика не въезжали. Тем более что их имена Анна Сергеевна так и не вспомнила.
