– У меня кроется подозрение – простите меня, я знаю, что это звучит наивно – подозрение, что мой старый друг Драйсдейл умер неестественной смертью. Я вам сообщаю о своем убеждении, как его ближайшему родственнику, но с обязательством абсолютного молчания. Вы должны простить меня, если я так просто и резко высказался.
Я привстал с места.
– Вы хотите сказать, что его убили?
Он покачал головой.
– Не знаю. Как я могу знать? Я только подозреваю. Но я чувствую, что это подозрение – правда, ужасная правда! Конечно, я не осмелюсь заявить об этом публично. Положение от моих слов лишь ухудшится. Да и, кроме того, дело сделано. Мне было бесконечно тяжело начинать все с начала.
– Но кто, кто виноват в этом? – настаивал я.
Он снова покачал головой.
– Не знаю. Даже если бы и знал, что я могу поделать?
– Вы подозреваете, – сказал я, – что это дело какой-то неосязаемой силы, чего-то сверхъестественного?
– Нет, – он поднялся с места и, вытянув руку, указал куда-то в темноту. – Это дело рук человека, человека умного, хитрого и очень расчетливого. – Он протянул вторую руку и медленно соединил пальцы обеих рук. – Вот, как капкан, который медленно захлопывается.
Плечи его вдруг передернулись, как будто от дрожи. Он отвернулся от темного окна.
– Но, молодой мой друг, вы еще, пожалуй, станете смеяться надо мной, старым дураком. Да, в некоторых отношениях я, может быть, дурак. Может быть, так, может быть, так. Но послушайте совета старого дурака. Оставьте в покое Брэкенбридж-Холл. Сдайте дом и уезжайте. Я бы тоже уехал отсюда, если бы мог.
– Но, – возразил я, – разве вы не понимаете, что факты, которые вы мне только что сообщили, еще больше усиливают мое желание и решимость остаться тут и жить в Холле – и добраться до самой сути всего этого дела?
Он закрыл лицо руками.
– Господи, в таком случае, зачем я все это говорил!
Мне стало ясно, что этот человек на грани нервного срыва, и что ему следует отдохнуть и чем дольше, тем лучше.
– Напротив, я очень признателен вам за откровенность, – заметил я. – Вы можете довериться моему другу и мне. Я могу только добавить, что я очень благодарен вашей дочери за то, что она пригласила нас сюда познакомиться с вами. Мне было очень неприятно думать, что намерением моего родственника было оставить вам все имущество и что я… и что, действительно, оно должно по праву быть вашим теперь, а не моим.
Лицо мистера Шоу затуманилось.
– Я очень сожалею, что вам это известно. До его смерти я не имел ни малейшего понятия, что он все завещал мне. Я не могу передать вам моего облегчения, когда я узнал, что есть законный наследник у всего этого имущества. Деньги и земли для меня ничего не значат. Я очень рад, очень рад тому, что кто-то другой будет владеть Брэкенбриджем, и я вдвойне рад, что вы – наследник.
Прощаясь, мы пожали друг другу руки. При этом он заглянул мне в глаза:
– Не забывайте того, что я вам сказал, и хорошенько обдумайте все мои слова.
Я снова поблагодарил его, и мы тронулись в путь. По дороге Джордж остановился.
– Что это? – быстро спросил он. – За нами слышались легкие шаги. Я догадался, что это была Маргет, прежде, чем услышал ее голос.
– Могу я на минуту переговорить с мистером Драйсдейлом? – спросила она.
Джордж пошел вперед.
– Что вам сказал мой отец? – спросила она. – Он уговаривал вас не приезжать и не жить в Брэкенбридж-Холле?
Я признался, что ее догадки правильные и невольно спросил себя, куда гнет и чего добивается эта девушка.
