Правительство смущала Москва, где недавно произошло вооруженное восстание. Из памяти еще не выветрился декабрь 1905 года, пылающая, как костер, Пресня. Власти колебались. А тут, так некстати, в московского генерал-губернатора адмирала Дубасова революционеры швырнули бомбу.
Не все было спокойно в империи, случались анархические выступления. Граф Витте сравнивал годы своего правления с деятельностью правительства Горемыкина:
– Замечательно, что в мое время, в течение полугода, даже в революционной обстановке, которую мы переживали, не было таких резких анархических выступлений и смут, какие явились после того, как вступило правительство Горемыкина и стало предпринимать явно реакционные меры.
Правительство находилось в растерянности.
Выход из создавшегося положения пытался найти генерал Трепов, тот самый всесильный диктатор, который имел влияние на государя. Трепов разговаривал с лидером кадетов Милюковым и склонялся к мысли, что надо разрешить Милюкову сформировать кадетское правительство.
Столыпин этой идее не сочувствовал. Он уговаривал царя не соглашаться с предложением Трепова.
– А как вы думаете, Петр Аркадьевич, стоит ли нам распускать Думу? – спросил государь.
– Если ваше величество хочет избежать эксцессов, то от этого стоит воздержаться…
Но Горемыкин продолжал гнуть свою линию. Он по-прежнему настаивал на роспуске Думы, не считаясь с предупреждениями Столыпина. Он убеждал царя, что с такой Думой правительство ничего хорошего сделать не сможет и что она будет лишь революционизировать страну.
– Нам не нужны революции, – говорил Горемыкин, и царь с ним соглашался.
Впрочем, было неизвестно, что может привести к революции: роспуск Думы или отставка правительства. Потому царь и колебался, не зная, какое принять решение.
Трепов советовал менять правительство:
– Во-первых, меньше хлопот. В случае неудачи можно будет поменять его еще раз. Во-вторых, крестьянский вопрос будет тянуться до осени. До осени еще надо дожить.
Но Горемыкин стоял на своем и был упрям. Он не допускал никаких компромиссов и тактических уступок. В последний раз, а было это 7 июля, он на докладе у государя вновь затронул наболевший вопрос.
– Вы по-прежнему настаиваете на роспуске Думы? – поинтересовался государь.
– Да, ваше величество. Это будет наименьшее зло, ибо такая Дума лишь приведет не сегодня, так завтра к революционным эксцессам, а я против них.
– Я тоже, – согласился царь. – Но роспуск Думы, как я предполагаю, может привести к новому бунту.
– Ваше величество, поверьте мне, ничего подобного не случится! Вы получите возможность избрать такую Думу, которая удовлетворит вас. Правительство сможет работать на благо монархии и не склоняться перед народными избранниками, которые больше думают о себе, чем об интересах государства.
Уговорил Горемыкин правителя.
– Я готов подписать указ…
Спустя несколько часов после отъезда главы правительства государь имел разговор с генералом Треповым. Тот был возмущен, что старая лиса обманула его, опытного генерала, и добилась от государя решения, о котором так долго спорили при дворе.
Трепов стал умолять, пока не поздно, отменить принятое решение. Возможно, он, а возможно, и государыня, с которой всегда советовался Николай II, уговорили его отменить указ. К Горемыкину срочно был отправлен фельдъегерь. «Семь раз отмерь, один – отрежь», – гласит русская пословица.
