Из последних сил несчастная девушка переставляла ноги, растрепавшиеся и спутавшиеся волосы липли к лицу и застилали дорогу. Казалось, ещё чуть-чуть – и упадёт она на землю и согласится на смерть безвестную и одинокую в этом жутком месте. В кромешной тьме видела она уже свой конец, и зацепившись за выступивший корень страшного дерева-великана, упала, не имея больше сил к сопротивлению. И в изнеможении закрыла глаза, приготовившись принять смерть…
***
«Всё, на сегодня достаточно. Что смогла, то насочиняла. Пора и честь знать. Пару-тройку тысяч печатных знаков настучала. Как говорится – норму писательскую на сегодня выполнила. Не живут, правда, ещё мои герои своей жизнью, ох, не живут. Но! „пишите, девушка, пишите“, и они заживут».
Катя с монитора компьютера ещё раз перечитала написанное, и по укоренившейся привычке подготовила принтер для распечатки текста. По какой-то своей, даже ей не до конца понятной традиции, она больше любила читать текст того, что написала накануне, уже в отпечатанном на принтере виде. Из пустых «цифер» количества печатных знаков, написанное – в отпечатанном виде, – сразу превращалось для неё в имеющих плоть и кровь – с их судьбами, – живых людей, картины природы оживали, и тогда деревья шумели листвой, цветы источали аромат, птицы взмахивали крыльями и подавали голоса…
А сейчас подал голос мобильник. Звонила Агния. Как всегда, отругала, что давно к ним Катя не заходила, скороговоркой выложила просьбу: приезжай с Кирюшей посидеть, снова Антон в клинике задерживается допоздна, а ей, Агнии, бежать во вторую смену скоро.
– Конечно, Агнешечка, приеду. Как раз писать отрывок закончила, вот только точку последнюю поставила.
– Вот-вот, отдохнёшь от компьютера! Хотя, знаю тебя, Кирюшку уложишь, и снова в интернет полезешь, неугомонная!
– Видать, судьба у меня такая, – засмеялась Катя. – Кому замуж выходить и детей рожать, кому об этом в романах писать.
В ответ Агния только хмыкнула.
Отключив связь, Катя с сожалением посмотрела на готовый к работе принтер:
«Ну что ж! Пусть и техника отдохнёт. Вечером, может, отпечатаю. …А с замужеством мне и правда, не сдружиться, – то ли грустно, то ли констатируя свершившийся факт, подумала она. – Вот не тянет меня к этому занятию! Может, не такая я какая… Был Аркаша. И нежный, и заботливый, и уступчивый. Но что-то не то… Как себе приказать полюбить, или согласиться жить с человеком без любви?.. Любовь? А знаю ли я, что это такое?»
Катя подошла к зеркалу и будто со стороны посмотрела на своё отражение в нём.
«Не знаю. А мама моя, а бабушка – знали? Бабушка точно знала, потому так и не вышла больше замуж, потеряв своего мужа на войне. Может, и я ещё…»
Чего там она «ещё», Катя додумывать не захотела, зато показала себе в зеркале язык и устремилась к выходной двери.
А через сорок минут уже входила в квартиру Добровых, и навстречу ей шла счастливая Агния с Кирюшей на руках.
– Вот тебе мой подарочек, – с нежной улыбкой глядя на сына, передала она Кате сосредоточенно сосущего большой палец Кирюшу. – А я – побежала! До связи! Пока, пока!
– Да уж беги! Без тебя управимся, да, Кира?
Карапуз во весь беззубый рот улыбнулся Кате, а она закрыла за Агнией дверь.
Вечер в семье Добровых прошёл, как всегда, в суматохе. Сначала пришёл с работы голодный Антон. Он ввалился на кухню и начал хватать со стола всё подряд: конфеты, сушки и даже полез в сахарницу. С трудом Кате удалось уговорить его подождать, пока она разогреет приготовленные для него Агнией щи и тефтели с макаронами. Негусто и неизящно, конечно, но зато много и сытно.
