– Лена, у Милы были какие-то проблемы со здоровьем? – поинтересовалась я.
– Насколько я знаю, нет. Она ведь на медсестру училась, мечтала врачом стать. За здоровьем следила, не помню, чтобы когда-то жаловалась на что-то кроме зубной боли или простуды.
– Мне ваша соседка по этажу рассказала, что Мила совмещала учебу с работой.
– Да, она мечтала о Москве. Я вот никогда туда не стремилась, но она просто грезила медициной. Самое интересное, что реально в ней соображала. Легко поступила бы, и общагу бы дали. Она ЕГЭ по химии на какие-то заоблачные баллы сдала. Но Вероника Павловна уперлась, будто мстила дочери за свою нереализованность. Мила в итоге решила не ругаться с матерью окончательно и уступила. В конце концов, почему бы не попробовать поступить после медицинского колледжа. Теперь-то уже не попробует, конечно.
Лена промокнула влажные глаза и красный нос, отвернувшись. Этот разговор давался ей нелегко, они с Милой явно были очень близки. Последняя, возможно, видела в старшей подруге замену матери, участия которой ей так не хватало, вот и тянулась к Лене.
Дверь бесшумно приоткрылась, и возник румяный официант с подносом. Он принес кофе Селиванову, а заодно и нам. Поставил на стол бутылку воды со стаканами и блюдо с маленькими разноцветными пирожными, которые сразу завладели вниманием Антона. «Что, его жена не кормит, что ли?» – подумала я, а вслух сказала:
– Елена, а парень у Милы был?
– Нет, не было. Я ее в шутку профессорской внучкой называла. Хотя какая шутка? Так и есть. Она в школе год встречалась с одноклассником – первая любовь и все такое. После выпуска он на кассу в супермаркет работать пошел, и все чувства Милы сразу же испарились, – улыбнулась Лена печально, глядя куда-то вдаль. – Хотя хороший парень, добрый. Но она другой жизни хотела, Коля явно в нее не вписывался.
– А после него? Девушка молодая и, судя по фото, очень красивая, – спросила я, пока Селиванов увлеченно жевал пирожное.
– Мы с ней с подросткового возраста по кино, кафе, концертам ходили. Каждый раз с ней кто-то пытался познакомиться. Другая бы, может, на ее месте воспользовалась своей популярностью, но это был не ее путь. Несмотря на внешнюю привлекательность.
– Вы тоже очень привлекательная! – вдруг подал голос Селиванов, шумно отхлебывая кофе.
– Значит, после расставания с Колей у нее никого не было? – Ни я, ни Лена не обратили на моего коллегу никакого внимания.
– Боюсь вам соврать, – честно призналась девушка. – Последнее время она постоянно с кем-то переписывалась. От моих вопросов отмахивалась. А однажды, знаете, я к ней спустилась, а она открыла дверь с телефоном у уха. Поспешила с собеседником проститься, но я отчетливо успела расслышать мужской голос.
– Кто это был?
– Я задала ей тот же вопрос, а она ответила, что однокурсница. Это было очень странно, но я решила не лезть. Возможно, она пока не готова была делиться со мной подробностями новых отношений.
– Вы очень деликатный друг, – улыбнулась я без тени иронии. – Елена, а могла ли Мила на момент кончины быть беременна?
– В смысле? – подпрыгнул на стуле Селиванов, а я пожалела, что он не остался в конторе.
– Вряд ли, хотя кто знает, как далеко зашли те отношения, о которых она мне не спешила рассказывать.
– Вероника Павловна сообщила мне вчера, что настаивала на карьере модели для дочери.
– У Милы бы получилось. Я понимаю мысли ее матери: у самой ни образования, ни работы, даром что из такой семьи. Вот и хотела для дочери легких денег и красивой жизни. Тем более после того, как муж сына отобрал.
