– Я обычно молчунья, привыкла слушать, а с вами в болтушку превращаюсь.
– Да, – кивнул мальчуган.
– Как зовут тебя? Меня Малют, – она протянула руку.
Но мальчик отшатнулся.
– Ой, я забыла, спросонья никак не соберусь.
Малют встряхнула рукой и протянула мизинец.
– Я Малют. А ты?
– Рррр, – пророкотал мальчик и коснулся её мизинца своим.
Малют царапнул макушку, уж очень похож его рык был на окончание крика «кар-р-р-р» птицы из сна, который преследовал в лесу. Но глаза мальчика светились добротой, улыбка искренняя на лице. Нет. Это ошибка. Отголоски кошмара.
– Ты пришёл рассказать о чём-то или выучить новое слово? – Малют подмигнула гостю.
– Спа-сиии-бо, – протянул мальчонка и ещё шире улыбнулся.
– Какой же ты милашка.
От последнего слова мальчишка распахнул веки, раскрыл рот и часто-часто задышал.
– Ты хочешь это слово выучить? Ми-ла-ш-ка, – медленно повторила Малют и увидела, как с каждым взмахом ресниц мальчик краснеет, словно от натуги.
– Ты точно хочешь его запомнить? Справишься? – Малют заволновалась, что, если по здоровью им нельзя длинные слова. – А родители не заругают?
– Нет, – раздался старческий голос.
Малют вздрогнула – как она могла забыть про старика? И ведь спрятался в дальнем уголке, не разглядеть было. И звуков не издавал – не дышал?
Старик ползком приблизился, сел рядом с мальчиком, взъерошил его волосы.
– Они знают, что мальчик особенный. Очень любопытный. Ты в детстве была такая же. А это первый признак того, что человек выберет путь странников.
Малют молчала, чувствуя, как сердце крадётся к горлу, словно хочет само ловить каждое слово. Старик похрустел костями, а мальчишка заполз ему за спину, помог прогнуть спину и тут же сел обратно по левую руку.
– Смышлёный, – подмигнул старик мальчику. – Не сидит на одном месте. Ходит хвостиком за новыми людьми. Это он, кстати, уговорил меня пустить тебя в поселение.
– Да, – закивал, сверкая улыбкой Р.
– Ну? – сощурился старик и посмотрел на Малют. – Что решила? Проводить на тропинку и подсказать куда дальше отправиться или пустишь меня в голову?
Малют поёжилась.
– Не бойся, – вкрадчиво, почти по-змеиному прошептал знахарь. – Я осторожно. Только пощупаю и так вижу, как бурлит около тебя воздух. Как ещё не спалила ничего.
Р вытянул ладошку, старик накрыл её своей, и они начали игру. Касались подушечками пальцев – мизинцев друг друга, безымянных, дошли до большого и вернулись к мизинцу.
– Ну? – прошептал мальчик.
Он спрятал за спину ладошку и посмотрел на Малют. Словно бурима время так засекали и теперь от странницы ждали ответ. А она видела тени на стенах берлоги – крыльями птица махала, а за спиной слышался шорох – птаха к ней приближалась? Хотелось убежать, отказаться. Но мальчишка улыбался так по-доброму, что Малют кивнула.
– Хорошо. Что нужно делать?
***
Удивительно, как может лес волнами распространять звук. Вот ушей коснулась трель птиц, на смену пришёл шорох в кустах, затем писк мелких зверьков в отдалении, а потом на мгновение наступила оглушающая тишина.
Малют сидела с закрытыми глазами, прислонившись к шершавому стволу дерева. День клонился к закату и перед сном странница, как обычно, прокручивала события.
Они со стариком и мальчишкой вышли из берлоги – тесно там, и отправились в чащу, где было больше свободы и не помешали бы жители, то и дело спрашивающие: как? То ли интересуясь: как дела? То ли желая понять: как спалось гостье?
