Она поблагодарила мадам Гайар и отправилась в сторону оранжереи. Миновав коридор с низкими арочными сводами, Жюли услышала негромкие голоса и краем глаза увидела Элоизу, склонившуюся над большим ящиком с орхидеями. Девушка старалась помочь слуге разложить растения, при этом её лицо казалось задумчивым, почти безрадостным.
– Элоиза? – тихо окликнула Жюли, чтобы не напугать хозяйку.
Элоиза подняла голову, на миг вгляделась, словно не сразу узнав, и выдавила вежливую, но немного натянутую улыбку.
– О, мадемуазель Дорье. Вы уже здесь? Надеюсь, замок покорил вас своей красотой? – она поставила ящик на пол и, выпрямившись, поправила лёгкую накидку на плечах.
Жюли ответила утвердительно, похвалила орхидеи. Разговор потёк вежливо и нейтрально. Элоиза говорила о редких сортах цветов, о том, сколько усилий ушло на заказ, и как они хотят всё это показать гостям. Но в каждом слове ощущалось напряжение, будто мысли её бродили совсем в другом месте.
– Вам не кажется, что для простого благотворительного бала слишком много роскоши? – осторожно поинтересовалась Жюли.
– Возможно, – кивнула Элоиза, опустив взгляд. – Но отец уверен, что надо поразить будущих спонсоров. И… – она осеклась, точно сдержала порыв сказать что-то лишнее, – …и я стараюсь помогать ему, как могу.
Когда Жюли сказала, что планирует осветить в статье не только благотворительность, но и историю замка, Элоиза вежливо улыбнулась:
– О, тогда обязательно попросите отца рассказать вам какие-то легенды. А я… – тут она вдруг пристально посмотрела на Жюли, словно решалась на откровенность, – …я не очень люблю семейные предания. Они редко приносят мир и радость.
Не успела Жюли уточнить, что Элоиза имеет в виду, как рядом раздался приглушённый кашель. Обернувшись, они увидели молодого человека – Жака Кавалье. Его тёмные волосы были безупречно уложены, а в осанке сквозило нечто аристократическое, хотя взгляд был довольно жёстким.
– Элоиза, я искал тебя, – сказал он, скользнув взглядом по Жюли. – Ты же обещала показать мне окончательную рассадку гостей за столами.
– Да, конечно, – ответила Элоиза, пряча какую-то внутреннюю досаду. – Сейчас всё сделаем.
Жака она назвала по имени, но без всякого тепла, заметила Жюли. Между ними царило напряжение, и Жюли почувствовала себя лишней. Однако профессиональное любопытство шевельнулось внутри. Она решила на прощание коротко упомянуть:
– Буду рада поговорить с вами о бале, если найдётся минутка.
– Разумеется, – коротко кивнул Жак, хотя на лице отражалось желание поскорее покончить с этой формальностью.
Жюли сделала вид, что отступает к выходу, тактично позволяя жениху и невесте решить свои дела. Однако, проходя мимо, она краем уха уловила недовольный полушёпот Жака: «Надеюсь, ты помнишь, насколько это важно для наших планов». Элоиза сжала губы, но ничего не ответила. «Наших планов?» – мигом откликнулся в уме Жюли вопрос. Она почувствовала, что эти двое явно не пылают любовью друг к другу, а их отношения продиктованы чем-то иным – может, экономическим расчётом или семейным соглашением?
Вернувшись в центральный холл, Жюли увидела, что мадам Гайар наставляет музыкантов, где им расположиться. Воздух был напоён запахом роз и нотками напряжения. Замок выглядел в эти часы словно сказочный театр, декорации которого тщательно отмывали и натирали до блеска к приезду публики. Однако за роскошной картиной чувствовалась глухая тревожность: маркиз почти не показывался, слуги шёпотом судачили о суматохе последних дней, а Элоиза ходила бледная, как тень.
