«Таинственный репортаж всё больше обретает детективные краски, – подумала Жюли, устало присаживаясь на скамью у выхода. – Ведь когда люди так напряжены, редко обходится без неожиданностей». Она подняла взгляд на своды парадного зала: наверняка эти стены уже видели немало драм за свою долгую историю.
Жюли сделала последнюю запись в блокноте: «Семья де Лабор готовит пышный бал, но вокруг царит атмосфера тревоги. Нужно понять, в чём причина. И Элоиза… что за нелёгкий груз лежит на её плечах?»
Сложив блокнот, журналистка встала и решила вернуться в город, чтобы успеть написать заметку к завтрашнему номеру. Вечером она планировала ещё раз заглянуть в замок. Сердце подсказывало: в преддверии бала могут произойти любопытные события, и ей лучше быть рядом, чтобы ничего не упустить.
Ведь, как уже начинала чувствовать Жюли, за идеей благотворительности могут скрываться совсем иные – куда более мрачные – мотивы.
Глава 4. Первые тревожные знаки
Утро наступило на удивление ясным и тихим. Казалось бы, день обещал пройти в приподнятом настроении – ведь до бала оставалось совсем немного. Однако Жюли, уже поднимаясь по ведущей к замку дороге, чувствовала необъяснимую тревогу. Может, это собственное журналистское чутьё заставляло её видеть трещины там, где остальные видели лишь лёгкую суету.
Она вошла в холл, где обнаружила прислугу, торопливо протиравшую мраморный пол, и тут же услышала нарастающие голоса из соседнего коридора. Шёпот был хоть и приглушённым, но срывался на такие пронзительные интонации, что Жюли мигом поняла: это Жак и Элоиза. Подходя ближе, она мельком увидела, как Жак сжимал запястье Элоизы, что-то яростно шепча ей прямо в лицо.
– …Ты обещала! Мы должны придерживаться плана, – вырвалось у него довольно громко, и Элоиза попыталась отдёрнуть руку.
Жюли ощутила неловкость: вторгаться в чужую ссору или попытаться пройти незаметно? Однако в этот же миг Жак резко обернулся, увидел Жюли и замолчал, словно его застигли за недостойным занятием. Элоиза отступила на шаг, щёки у неё залились краской, на губах мелькнула отчаянная усмешка.
– Извините, я… я вас не заметила, – вымолвила Жюли, стараясь казаться равнодушной к их напряжению.
Жак нахмурился, выпуская запястье невесты:
Элоиза отвела глаза, прикусывая губу, и молча кивнула, словно не желая углубляться в объяснения.– Да нет, ничего, мадемуазель Дорье. Мы всего лишь… обсуждали детали бала. Любые важные события требуют согласия обеих сторон, – сказал он, чуть виновато улыбнувшись.
Жюли поняла, что лучше не давать волю расспросам, и тактично извинилась, сославшись на то, что ищет мадам Гайар. Но в глубине души она вновь ощутила то самое предчувствие беды: Жак явно давил на Элоизу, а она, подобно птице в клетке, чувствовала себя обязанной подчиниться.
Покинув взвинченную пару, Жюли направилась к застеклённой галерее, что вела к заднему двору. Здесь, среди подвешенных на стенах старинных гобеленов, на широком диване восседала виконтесса де Лафонтен. В руках она держала бокал воды с лимоном и, заметив приближение Жюли, приподняла бровь с лёгким надменным интересом.
– Ах, мадемуазель Дорье, – протянула виконтесса, словно приглашая её подойти ближе. – Вы пишете статью о бале. Что ж, наверное, здесь уже есть о чём порассуждать, не так ли?
Жюли присела на краешек дивана, принимая приглашение к разговору. Виконтесса казалась не прочь поделиться своими наблюдениями. И действительно, после пары дежурных фраз о красоте замка и пышности организации, она внезапно подалась вперёд и понизила голос:
