А потом я устал ждать и, откинув одеяло, подтянул девушку к себе. Она улыбалась и бормотала что-то вроде «отстань». Но я хотел пристать. И сопротивляться Алисе было бесполезно, жаловаться — тем более.
Алиса гладила меня по щеке и, не открывая глаз, сонно шептала куда-то в мочку моего уха о том, какой я эгоистичный и бессовестный злодей, который думает только о себе и ему дела нет до того, что она не выспалась и будет зевать весь день, а к вечеру после учебы рухнет от бессилия и вообще…
Думать не хочу об Авериной и вспоминать, что все же позволил ей досмотреть сон.
Я давлю на газ, желая, наконец, добраться в офис и полностью отдаться рутине. Выруливаю за перекресток и… жму по тормозам, пускаю в воздух матерную брань — так не вовремя дорожные рабочие перекрыли самый короткий путь. Надо развернуться и дать по городу хороший крюк.
Я имею связи во многих областях, но даже наличие состоятельных друзей и денег не могут решить кое-какие вопросы по щелчку пальцев.
После вылазки в кофейню с Алисой я на время забыл о своем имидже и прихватил с собой стаканчики Алисы и Златы. Отдал посудины в лабораторию. Результаты будут готовы в сжатые сроки, но не моментально — чуть больше недели.
К Злате я отношусь как к нормальному ребенку четырех лет. Обычная девочка — руки, ноги, голова. И я надеюсь, что последнее из перечисленного у Златы гораздо умнее, чем у разнузданной Алисы. Какой пример воспитания она подает ребенку?
Мой начальник охраны ничего криминального на Аверину не нарыл, эскортом она не занимается, ведет, на первый взгляд, порядочный образ жизни, но всякий раз, когда я вижу Алису, непременно наблюдаю возле нее особь мужского пола. Почему?
На соседнем кресле вибрирует мой телефон. Бросаю взгляд на экран — «Дарина». Беру устройство и ставлю на режим громкой связи.
— Арман, — страдальчески говорит она, — я звоню сказать, что снова видела тебя во сне. Может, ты хотя бы сегодня приедешь? Молю, только не говори о занятости и срочных делах! Я так истосковалась по тебе…
Дарина грустно стонет, а я осознаю, что хорошо помню, сколько родинок на теле у Алисы и где, сколько ложек сахара она кладет в утренний кофе… Такие мелочи… Но я совершенно забыл, какого числа у Дарины день рождения. Так быть не должно.
— Знаешь, Дарин, ты права. Что-то я заработался…
Не успеваю договорить, как мне наперерез вылетает огромный ржавый автобус.
Обстоятельства складываются так, что я моментально стопорю машину. Еще несколько метров тормозного пути стираю колесами асфальт и все-таки врезаюсь в автобус.
Хм… интересно, а легко ли будет водителю этой колымаги поломанными руками подбирать свои зубы с земли?
Конечно, я злюсь.
— Арман, что случилось? Я слышала удар! — переживает Дарина, все еще оставаясь на связи.
— В аварию попал.
— О господи! Где ты? Хочу подъехать, не бросать тебя в беде, поддержать…
— Нет, Дариш. Понимаю, что ты волнуешься и боишься меня разочаровать, но я хочу тебя успокоить — мои ожидания относительно тебя не так высоки, так что расслабься, не нужно тащиться на другой конец города, — сдерживаю ее. — Я перезвоню, как освобожусь, — и сбрасываю звонок.
Выхожу из авто и с яростным чувством в груди шагаю к капоту. Проклятье. Рухлядь серьезно помяла мне бампер.
— Ёкарный бабай, — раздается голос у меня за плечами.
Я оборачиваюсь и вижу виновника столкновения — седовласого мужчину лет шестидесяти. Он раскраснелся и почесывает затылок, тоже рассматривает масштаб аварии.
