— ...но? А Ирочка? Что там с занятиями?
— Мы все решим! Обязательно! Обещаю!
Захлопнула дверь.
— Вот это да-а-а… — ошарашенно выдохнула, опираясь о стену спиной. — Если наша директриса брала плату за каждое такое занятие, то… Мамочка дорогая! — схватилась за идущую кругом голову. — Это же огромные суммы и все они шли ей в карман?!
Вот ведь мегера загребущая! А нам в том году даже премию выдать не соизволила! «Бюджет у нее, видите ли, не резиновый»!
Однако, действовать надо обдуманно. Если я сейчас заявлюсь к директрисе с голословными обвинениями - полечу из центра прежде, чем успею моргнуть.
Уверена, она успеет подчистить хвосты и выйти из ситуации безнаказанной.
Нужно все рассказать Галке и Марике! Устроим мозговой штурм и придумаем, как вывести Грабительницу Петровну на чистую воду.
***
— Стоп! — хлопнула в ладоши, привлекая внимания подопечных.
С подростками всегда заниматься труднее, нежели с малышами. Они более своенравные, да и гормоны бушуют, опять же… Некоторые уже научились демонстрировать свой характер во всей красе.
— Перерыв десять минут! — суровым тоном командую.
Девочки разбредаются в разные углы зала, разбиваясь по группам. А я аккуратно подхожу к Ире, мама которой была в моем кабинете тридцать минут назад.
Ласково погладив тучную, немного несуразную девочку по плечу, я тихо, но строго произношу:
— Ириша, ты сегодня не в форме. Совсем не следишь за осанкой. И стопу не тянешь совсем, — сажусь на подоконник рядом с ней. — Ты же знаешь, что опасно быть на тренировках настолько несобранной?
Девочка виновато тупит глаза. Тяжко вздыхает. Заламывает пальцы несмело. В глаза мне предпочитает не смотреть.
— Да, знаю…
— Как ты себя чувствуешь? Может, что-то болит?
— Ничего не болит, — раздраженно передергивает плечами. — Вы же видите, я отстаю. А без дополнительных занятий точно поступить не смогу. И так-то шансы были не велики…
Чувствую острый укол вины. Хоть головой и понимаю, что разорваться я смогу только если отменю в своих сутках сон. А у меня ведь есть еще свой ребенок…
— Мне кажется, что балет, это вообще не мое… — признается мне Ира. — Только мама… Ее ведь не убедить. Она… Ай, ладно! — разрубила воздух рукой и спрыгнула с подоконника. — Извините, Дарья Игоревна, я постараюсь собраться.
— Знаешь, — ободряюще улыбнулась. — После этой тренировки у меня будет примерно полчаса свободного времени. Хочешь я позанимаюсь с тобой? Или… Или мы просто поговорим?
Я отчего-то уверена, что ребенку требуется поддержка.
Девочка без особого энтузиазма кивнула.
— Как скажете, — безразлично ответила и пошла делать растяжку, пока остальная группа наслаждалась заслуженным перерывом.
Мне ее жаль.
И самое несправедливое то, что Ира и сама понимает свою неспособность. Она себя чувствует чужой среди этих худышек, которые будто родились в пуантах и пачке.
Я даже с ее матерью в прошлом году пыталась поговорить, тактично намекая, что Ире будет гораздо интереснее найти занятие по душе.
Но, куда там. Инесса Альбертовна меня даже слушать не захотела, отметая в пух и прах все адекватные аргументы.
Попробуй переубедить мать, которая с самого рождения дочери спит и видит ее звездой Большого театра. А то, что при этом чувствует сама дочь, мамашку мало заботит.
***
После окончания тренировки, не теряя драгоценное время, мы с Ирой приступили к отработке сложных для нее элементов.
— Ириша, в этой связке у тебя нога ватная, видишь? — я направляю, показывая элемент «на себе». — А тут рука, наоборот, должны быть мягкая и округлая. А твой локоток слишком острый. Это смотрится негармонично. Расслабь.
