Устало улыбаюсь и целую ее в рыженькую макушку.
Все у нас хорошо. Справимся. Просто нужно выяснить действительно ли Марк меня не узнал.
Четыре года прошло. У него за это время наверняка девушек было вагон и маленькая тележка. Или… одна единственная – жена.
В любом случае ему незачем запоминать случайную провинциалку.
Так что вариант, что Марк не вспомнил меня, уже не кажется таким уж невероятным. В конце концов, в нашем дуэте, явно не он не спал по ночам, мучаясь от несчастной любви!
— Даша? Это ты? – доносится мамин голос из кухни, и я напрягаюсь, не ожидая ее сегодня увидеть.
— Ба-а-буска-а-а! — Ритка реагирует молниеносно и тут же несется на голос. Но замирает в дверях. Нерешительно на меня оборачивается.
Да что там происходит?
— Ма-а-ам? — я удивленно распахиваю глаза, поравнявшись с дочерью, и наблюдая за мамой и незваным гостем на своей маленькой кухне. Застываю на долю секунды.
Мысленно вскидываю взгляд к небу. Боги, этот день может стать еще хуже?!
— Ой, Дашенька, как хорошо, что вы пораньше сегодня пришли! — начинает воодушевленно причитать мама. — А я вот Василия пригласила на ужин. Помнишь, говорила тебе? Василий старший сын тети Любы. Ну Семеновой-то! Ты ведь так познакомится с ним хотела!
— Я? — моя бровь трагически ползёт вверх, выдавая мамину ложь с головой. — Хотела?
— Ну да! Да! — мама пытается взглядом мне приказать не перечить.
Ну уж нет! Точно нет!
— Добрый день, Даша, — несмело произносит Василий.
— Добрый…
Поджимаю губы и недовольно сверлю маму глазами в ответ.
Решила смотрины устроить и найти мне мужа по своему вкусу? Что за день то такой?! Вовсе не добрый!
— Мам, нужно поговорить, — цежу строго и посылаю невербальные извинения смущенному гостю Василию.
— Ну что ты волком-то на меня смотришь? — ощетинилась мама, стоило нам переступить порог кухни.
— Радость моя, беги пока в комнату. Достань новую раскраску из тумбочки, хорошо? — отправляю я Ритку подальше от неприятного разговора. А в том, что он окажется неприятным я более, чем уверена.
— Мам, — укоризненно смотрю на родительницу.
— Ну а что «мам», что «мам» то?! — бросается та в нападение. — Ты мне скажи, сколько ты еще как неприкаянная будешь ходить? Мне уж соседки плешь всю проели! Все спрашивают, чего это на твою Дашку никто не позарится?! Характер, поди, совсем уж невыносимый?!
Я обреченно закатываю глаза, а мать продолжает:
— Ты тут лицо мне не корчи! — повышает голос она, и я шикаю. Потому что как минимум неловко перед Василием, все еще сидящим на кухне. А как максимум – мне вообще ни разу не хочется продолжать все это выслушивать.
— Мама, ты же знаешь прекрасно, что нам с Риткой не нужен никто. Нам и одним хорошо, — сама не знаю, почему в моем голосе столько вины. Будто я и правда должна ее чувствовать от того, что не хочу иметь рядом мужчины.
— Это тебе сейчас кажется так! А год пройдет? Два? И дальше-то что?! Подумала бы о ребенке, Дарья! Пока она маленькая, легче привыкнет к новому папе!
— У Ритки есть папа! — вырывается у меня против воли, а в горле уже стоит ком.
— Да? И как его зовут, интересно? Ты даже нам имя ни сказала ни разу, а Ритке дала отчество деда. Какой он отец, если ты сама не хочешь, чтоб дочь о таком что-то знала?!
Слова мамы жалят больно как пчелы.
А их подтекст так и вовсе засядет в моей голове на долгие недели вперед. Плавали, знаем.
Я делаю пару глубоких вдохов и через силу натягиваю улыбку. Касаюсь маминого плеча.
