Звукорежиссёр руки с пульта уже даже не убирает.
– Чип! – взываю я к нему уже в который раз за день. – Давай этот кусок перепишем ещё раз!
Тот возводит глаза к небу:
– Зачем? Дилан, у нас всё нормально. Когда будет плохо – я скажу!
Недовольно бурчу о том, что мне не дают работать так, как я хочу. Мы делаем ещё несколько попыток, но настроение у всех, в целом, хорошее. Мы все вместе идём на стоянку к нашим машинам, и тут Джей спрашивает:
– Дил, а когда ты вернёшь мне пятьсот баксов?
– Какие пятьсот баксов?
– Ты не подумай, что я тороплю, – сразу начинает махать руками барабанщик. – Я просто спросил!
– Джей, ты что-то путаешь, я не брал у тебя в долг деньги.
– Не брал? Ты проиграл их мне на футбольном матче Гэлакси, когда мы устроили небольшой тотализатор.
Смотрю на него во все глаза, пытаясь осознать, о чём он говорит. Устроили тотализатор на футбольном матче?
– Не бери в голову, – Джей нажимает на кнопку сигнализации, и его машина, мигнув фарами, приветствует хозяина.
Поворачиваюсь к остальным, в надежде на то, что они пояснят мне, о чём тот толкует.
– Мы сидели в спорт-баре в Уэст-Голливуде, смотрели футбол, и вы с Джеем затеяли спор о том, кто выиграет, – говорит Лейтон. – Он предложил поставить деньги, и вы скинулись по двести пятьдесят баксов. Победитель забирает всё.
– Ты вроде был не настолько пьян, – смеётся Майк, видя моё замешательство.
Прощаюсь с ребятами, сажусь в машину. Город уже просыпается, поэтому приходится ехать, следуя ограничениям скорости. Почему-то у меня появляется чувство, что за мной следят.
Смотрю в зеркало заднего вида, плотный поток машин движется сзади меня, не замечаю ничего подозрительного, включаю музыку. Она помогает расслабиться, и я добираюсь до дома, растворившись в гитарных риффах, льющихся из стереосистемы.
Снова в тур. Нас ожидает выступление на одном из крупнейших европейских фестивалей и с десяток клубных концертов.
Мы сидим в самолёте. Я между Лейтоном и Дугласом. Терпеть не могу сидеть у окна или прохода. Остальные члены группы впереди нас. Гитарист берёт газету, предложенную бортпроводницей, читает. Дуг с ноутбуком на коленях составляет какие-то сметы, ребята впереди нас смеются. Я надеялся поспать, но снотворное осталось в чемодане, а без него здесь не уснуть. Вопли детей в салоне меня раздражают, и я думаю, почему бы не сдавать их в багаж вместе с собаками. Это мысль, за которую мне стыдно. Я не был таким раньше.
– В Аризоне пойман человек, убивший трёх девушек, – читает вслух Лейтон. – Им оказался двадцатичетырехлетний житель Глендейла, который, как установило следствие, привёз жертв в нежилой дом на окраине города, где нанес им несовместимые смертельные увечья.
– Я думал, все эти убийства, походящие на сюжеты для фильмов ужасов, и серийные маньяки остались в прошлом, – не поднимая глаз от ноутбука, говорит Дуглас. – Думал, мы, наконец, стали цивилизованным обществом.
– Мечтай, – отзываюсь я.
– Удивительно, – Лейтон листает газету дальше. – Люди не боятся ничего: ни правосудия, ни гнева божьего.
– Гнева божьего, – фыркает впереди Джей. – Не смешите.
– На самом деле про такие вещи ещё очень мало пишут, – говорю я. – А между тем насильственных смертей по стране огромное множество. И это не бытовое насилие, а именно – дело рук маньяков, многие из которых до сих пор остаются неизвестными и орудуют в разных уголках страны.
