Джеймс отправился в университет, твердо зная, что следует делать дальше.
Сын Вильяма, Ричард, должен был умереть первым – потеря законного наследника способна погрузить в отчаяние даже самого жестокосердного отца. Дуэль. Конечно, только она. Джеймс прекрасно фехтовал и стрелял. Дядя Питер и Томас, готовя мстителя, постарались на славу. Дик ничего не мог противопоставить графу.
Анна Кавендиш. Она должна была стать следующей жертвой. Уничтожить репутацию девушки… Нет ничего проще, если выбрать это целью. Выставить на посмешище, растоптать, а потом… либо она сама лишит себя жизни, либо ей просто помочь.
Дарлин Кавендиш, урожденная Грей. Жена. Женщина, не имеющая для Вильяма особой ценности, но вполне пригодная, чтобы поставить точку. Потеря детей. Потеря репутации. Нищета. Этого достаточно, чтобы однажды выпить слишком много снотворного порошка и не проснуться. Никто не удивится. Никто не заподозрит постороннего влияния. Впрочем, а нужно ли оно будет?
Вильям. Он должен умереть последним, после оглашения всех его преступлений. На дуэли – если осмелится, от пули убийцы – если струсит. Лишь после этого Джеймс Кавендиш обретет свободу и сможет найти покой в семейном склепе.
Все было так просто. Все было так понятно. Джеймс знал имена мишеней. Джеймс знал, как, кого и когда следует убить. Только… в первый же день в Даргфорде пятерым старшим студентам не понравился мелкий, но такой высокомерный граф. Джеймса сбили с ног, и ему не поздоровилось бы, не явись на помощь Дик Кавендиш, рослый, сильный, тренированный. Он смог отстоять кузена. Один против пятерых. А потом Дик протянул руку лежащему на земле Джеймсу: «Вставай. Где ты живешь? Я помогу дойти». У Ричарда все лицо было в крови, рассечена бровь, но он хотел помочь дойти до дома никчемному перепуганному мальчишке. Джеймс струсил в тот день. В последний раз. Он до сих пор ненавидел себя за это…
Но именно в тот день план мести Питеру Кавендишу попал под угрозу. Впервые за долгие годы граф задумался: почему, вместо того чтобы вызвать на дуэль Вильяма Кавендиша, нужно убивать Дика, Анну, миссис Кавендиш? Разве недостаточно семейство графов Сеймурских потерпело бед от собственного родового проклятия, чтобы последний потомок сам стал слепым орудием, разящим всех подряд без разбору? Это была крамольная мысль. Опасная. Бунтарская. Неправильная. И расплата за нее настигла Джеймса очень быстро – сны, кошмарные, лишающие сил и разума.
Дядя не разбрасывался словами. Он явился с того света, лишь бы его месть могла свершиться. Каждую ночь он приходил в сны Джеймса, заставляя графа снова и снова переживать гибель семьи. Каждую ночь объяснял старинную истину: «Око за око, зуб за зуб».
Целую неделю без нормального сна. Джеймс готов был на что угодно, лишь бы прекратить это. Он почти решился вызвать Дика на дуэль. «Что делает в этих древних стенах потомок лавочника? Возможно, кто-то из благородных лордов сжалился и взял в слуги неуклюжего увальня? Знай свое место, Дик Кавендиш, эта столовая – для лордов!» Но Ричард не ответил. Посмотрел с сожалением на наглого и неблагодарного юнца, встал, взял свою тарелку и вывалил ее содержимое на голову «высокородному лорду», а потом ушел. И все смеялись над Джеймсом. Только он этого не слышал. Ему было больно, как никогда больно. Но в ту ночь дядя не пришел. И Джеймс понял, что не обязан убивать Дика. Мстительный дух довольствовался и меньшим. Пока ему хватало унижений ненавистного наследника младшей линии Кавендишей.
