Папа встал и отнес свою тарелку в раковину. Я тоже встала, чтобы при первой же возможности сбежать в пещеру. Я знала, что там мне сразу станет легче. Внезапно папа повернулся ко мне:
– Хотел бы я знать, детка, где ты пропадаешь целыми днями?
Я молча смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.
– Надеюсь, ты там в безопасности?
– Да, папа.
– Что ж, тогда иди.
Сегодня мне грустно, как никогда. Я думаю о женщине, которая была моей матерью и которую я совсем не знала. Хорошенькая, как розовый бутон… и опозоренная моим рождением. И мама. Судя по всему, она была обычной мамой до того, как к ним попала я. Веселой и жизнерадостной. Такое чувство, что я сломала жизнь сразу двум женщинам.
1 декабря 1941 г.
Мисс Крисп, как и миссис Ренфрю, считает, что из меня получится хорошая писательница. Я написала рассказ о девочке, которая нашла в пещере сокровища (драгоценные камни), и мисс Крисп прочла его вслух перед всем классом. При этом она делала паузы в местах, где я бы ни за что не остановилась, отчего мой рассказ стал похож на стихотворение. «Очевидно, что у тебя талант к сочинительству, Кэтрин», – заявила она потом. При этом все повернулись и посмотрели на меня. Я слышала, как Сара Джейн что-то шепнула Присцилле, и та захихикала. Терпеть не могу Присциллу. Когда школьный год только начался, она спросила меня, зачем я обрезала волосы. Заявила, что только они меня и красили, и вот теперь я от них избавилась. Мне и так известно, что я самая некрасивая девочка в нашем классе. У всех остальных длинные волосы, в которые они вплетают ленточки, а у Сары Джейн еще и ямочки на щеках. Кайл о них постоянно толкует. Когда он начинает болтать вот так о Саре Джейн или о какой-нибудь другой девочке, мне кажется, еще немного, и я умру от сердечного приступа. Не сомневаюсь, что в один прекрасный день я упаду мертвой к его ногам.
Вечерами Кайл сидит в моей пещере (мы с ним закутываемся в одеяла, потому что на улице стало прохладно) и расспрашивает меня о том, кто из девочек, на мой взгляд, самая красивая. Это все, о чем он может думать в последнее время. Бывает, мисс Крисп задаст ему вопрос, а он понятия не имеет, о чем его спрашивают, – все потому, что сидит и пялится на косы Люси.
Все мы за этот год изменились. Я говорю о наших телах. У Гетча лоб усыпан прыщами, а у Уильяма пробивается черный пушок над верхней губой. Грудь у Сары Джейн выросла настолько, что еще чуть, и блузка расстегнется. Я лишь недавно поняла, насколько притягательна может быть женская грудь. Кайл просто расплывается в желе, когда смотрит на грудь Сары Джейн, что происходит все чаще и чаще. Моя грудь, конечно, намного меньше. Но если я расправляю плечи, когда прохожу мимо Гетча или Уильяма, то чувствую на себе их взгляды. И в этот момент я осознаю свою власть над ними. Когда это происходит, в груди у меня начинается странное покалывание, будто они и правда прикасаются ко мне своими взглядами. Порой мне страшно хочется, чтобы кто-нибудь коснулся моей груди. По вечерам, когда Кайл засыпает, я иногда трогаю ее сама. Даже удивительно, до чего это приятно!
Все эти мысли лезут мне в голову из-за того разговора, который состоялся у нас с Кайлом накануне. Мой брат, без сомнения, самый красивый парень в классе. Он высокий – в свои пятнадцать уже метр восемьдесят. Волосы у него прямые и очень густые, с красивым блеском. Зубы белые и ровные (у меня у самой такие же зубы). Плечи у него такие широкие, что он носит теперь папины рубашки.
