Мне пришлось не только раскошелиться, но и подписать кипу бумаг об отказе от претензий в случае чего. А ещё я сам купил выбранные Руби очки. Они должны были пойти в счёт оплаты сестре.
После я метнулся домой, быстрее моей удручённой козявки и поприветствовал её фальшивым зевком.
– Всё ещё дрыхнешь? Ты знаешь, который час?
Пожал плечами и пригладил беспорядок на голове.
– Тебя миссис Герберт спрашивала, просила перезвонить. Старая карга, разбудила в такую рань.
Ни одним лицевым мускулом себя не выдал. О, да… я отличный актёр.
Маленькая конспираторша рванула к телефону, и едва ей ответили на том конце провода, как мгновенно расцвела. Видеть её счастливой – дороже всех подарков, потому что в последнее время это случается всё реже.
В день моего поступления, я честно изобразил удивление от неожиданного подарка, радость изображать мне не пришлось. Жаль, что очки действительно мне очень шли, и совсем не подходили к моему образу стрёмного ботана. Носил их на всякий случай, и он настал, когда одна озабоченная ложечка наступила на мою идеально-убогую пару своей косолапой пяткой.
– А где, Грейс? – я наконец сгрёб пакеты с пола и двинулся на кухню, пока Шерлок по имени Руби имя моей ложечки вдруг не угадала по пакету хлопьев.
Сестра резко переменилась в лице, и теперь смотрела на меня так, словно у меня вот-вот волосы воспламенятся.
– Эд… Ты это…только не кричи раньше времени… Бабуля…она…это… Из лучших побуждений!
Херовое начало моих выходных. И почему, когда тебе говорят «не кричи», то хочется заорать на пределе сил.
– Где Грейс? – вкрадчиво спросил Руби, стараясь не напугать свою и так вжавшую голову в плечи сестрицу ещё больше.
– Я… Она… В общем…
В дверь протяжно позвонили, и я загривком ощутил, что вот-вот узнаю и без Руби, что там натворила наша бабуля.
– Это, наверно, Грейс, – загробным голосом сообщил побледневший ребёнок.
Мы оба совсем не торопились открывать.
– Эдди, ты в туалет не хочешь сходить, или к себе подняться ненадолго? – жалобно пискнула сестра.
А вот хочу! Охренеть, как хочу закрыться в своей комнате, зажать уши ладонями и громко запеть что-нибудь на немецком. Зная Грейс, готов предположить, что сотворить она могла, что угодно, а если Руби сейчас так колбасит, то наша вечно ищущая подработку бабуля точно не в костюме пончика стоит за дверью.
Ещё один «динг-донг», но уже не такой вежливый, как первый. Медленно повернулся к двери, отчаянно пытаясь материализовать пончик на пороге, или на худой конец хот-дог.
Херово я старался… Вместо пончика, меня ждала престарелая нимфетка в колготках в сетку, сапогах до самой задницы, обёрнутой в ультракороткие чёрные шортики. Про косметику вообще молчу… про съехавший набок блондинистый парик-каре тоже лучше промолчу. Цензурных слов для описания этого зрелища у меня нет.
– Мистер Хэндерсон? – робко позвал меня патрульный, борясь с давящим его горло кашлем.
– Да-а-а? – всё внутри меня отчаянно орало:
Скажи «нет», придурок. Скажи «нет». Это ловушка! Хватай Руби в охапку и вали в другой штат, а лучше вселенную.
– Проведите с ммм вашей милой бабулей беседу о… – полицейский замялся, посмотрел на немного помятый вид Грейс, которая походу ночь в участке провела. – О нравственности, да. Поговорите с ней о нравственности!
Я?! Да он, мать его, шутник.
– Проведу, – процедил сквозь зубы, не зная, куда себя деть от стыда и злости. Мне стыдно! Дожили. Сегодня пробито новое дно в моей грёбанной жизни.
