– Рискни забрать!
Последняя капля переполнила чашу терпения, и Осипов кинулся на задиру. Тот попробовал тюкнуть его, но чиркнул лишь вскользь по плечу. Данил же плотно двинул обидчику в живот и ещё раз и ещё.
Сквозь шум пульсирующей в висках крови, шлепки и учащённое дыхание, донёсся писклявый звук свистка и проклятия, изрыгаемые Кириллом. Подсознательно Осипов отметил: счёт стал 3:1 в пользу “Орлов”. Теперь капитан команды “Искателей” обрушивал свои ругательства и возмущения на новичка, заменившего Данила.
Тимофей, пропустив пару неприятных ударов, в том числе по родинке на подбородке, ответил врагу, треснув ему в ухо, а затем и под глаз, который тут же отёк.
Голова закружилась, и Осипов потерял ориентир, отчего повалился на землю, устланную колючими хвойными иголками. Одной лопаткой он ударился о задеревеневший бугристый корень, тянущийся от высокой сосны, во вторую же болезненно впилась сухая шишка. Тим принялся пинать Данила, непроизвольно вскрикивающего от каждого попадания.
На пронзительные вопли мальчика откликнулась Инна, с перепуганным видом рванувшая к дерущимся.
– Ладно, с тебя на сегодня достаточно! – решил Тимофей и подобрал модель. – Надеюсь, ты усвоил урок!
– Он мой! – потянувшись к планёру, прохрипел скрючившийся Осипов.
– Значит, не обломайся сгонять за ним, – ухмыльнулся хулиган и, удобно взяв изделие за крыло, швырнул его прямиком в лес.
– Перестаньте! С ума сошли что ли? Второй день подряд цепляетесь! – орала вожатая, приближаясь к ребятам.
Данил поднялся и незамедлительно ломанулся в чащобу, куда Тим пульнул модель.
– Эй, стой! Стой, говорю! – силилась остановить Осипова брюнетка, но тот, раздвигая ветки сосен и елей, скрылся в глухомани.
Звуки игры с поля растворились в обширных дебрях.
“Нет, сюда бы он его не докинул!” – оценил Данил и притормозил. Разболевшийся левый глаз совсем закрылся, образовав один сплошной синяк цвета спелой сливы.
Сглотнув слюну, мальчик огляделся. Под ногами планёра не очутилось. Тогда Осипов изучил ветки растений.
Сейчас он испытал странное чувство. Лес словно сжимался, давил на него, загоняя ребёнка в крохотное пространство, а густые еловые лапы будто сплетались у него над макушкой, препятствуя лучам полуденного солнца.
Тени, отбрасываемые деревьями, поглощали весь земельный покров, делая его тускло-серым. Лишь один тоненький лучик, в коем плавно кружили немые пылинки, смог пробиться сквозь толщу хвои, вычертив на почве небольшой бледно-жёлтый кружок.
Мёртвая тишина, царившая вокруг, пугала Данила, поэтому он желал как можно скорее найти модель и вернуться на залитое ярким светом футбольное поле.
Планёр-таки обнаружился. Он застрял в двух ветках, зацепившись за них стабилизаторами. Осипов постарался допрыгнуть до своего изделия, однако оно висело слишком высоко.
“Дурацкое дерево! Придётся лезть на него!” – подумал Осипов и, зажав в правой руке сучок, а левой упёршись в мощный бороздчатый ствол, немного подтянулся. Попытка перехватиться за следующий доступный сук провалилась, и Данил сорвался вниз. От негодования и отчаяния он сипло прорычал и вдруг услышал, как его детский безобидный рык слился с чьим-то более басистым и слегка урчащим.
Мальчик замер и медленно обернулся. Его волосы встали дыбом, пальцы на ногах онемели.
Рык неведомого существа повторился.
Чуть справа от себя Осипов уловил шуршание и, среагировав на шум, заметил, как чуть в стороне по низкорослой траве бежит чёрный силуэт какого-то длиннохвостого зверя, чьё покрытое иглами тело было коротким, но достаточно плотным и крепким. Сие животное, часто семеня толстыми куцыми лапами и волоча за собой ороговевший хвост, стремительно пронеслось к колючим зарослям боярышника, находящимся между стволами старых сосен, и, сиганув в них, начало взбираться по тому, что Данил сперва принял за дерево. Сам того не желая, ребёнок устремил свой взор в кусты. Узренное далее мальчику хотелось бы забыть навсегда.
