Из тьмы на него, не отрываясь, смотрели мерзкие хищные желтки с красными вкраплениями и чёрными зрачками треугольной формы. Фыркая влажным носом, нечто принюхивалось. На земле, выдернутую пучком блеклого света, Осипов различил морщинистую складчатую лапу с парой загнутых вверх кривых когтей.
Сердце забилось у Данила где-то в горле, мешая свободно дышать. Крупная фигура, на плече которой, свесив лысый хвост, сидел преданный зверь, не шевелилась, пожирая Осипова адским взглядом своих демонических янтарных глаз.
Мальчик истерически закричал, развернулся и под шелест веток боярышника, откуда появилось страшное существо, ринулся обратно к футбольному полю.
Данил заплакал, утирая слёзы прямо на бегу. Грудь горела жгучим огнём, щёки побагровели, слюна во рту противно загустела, однако он не останавливался. Ветки нещадно хлестали его по разгорячённому лицу и рукам, оставляя ссадины и порезы.
Ребёнок ощущал, как чудовище вместе со своим прихвостнем невидимой тенью следуют за ним. Под мощными лапами монстра трещали сухие обломленные сучья, и прогибалась податливая почва. Его нос издавал сопение, иногда прерываемое фырканьем, похожим на чих.
Впереди замаячил долгожданный просвет. В нём Осипов признал силуэт девушки, что-то вопящей и жестикулирующей ему. Правда, он её совсем не слышал. Ноги Данила стали заплетаться. Мальчик споткнулся о камень и до пронзительной боли ушиб несколько пальцев, но сохранил равновесие и продолжил сумасшедший марафон.
Тварь позади него перешла на затяжные скачки, ускоряя движение и сокращая дистанцию. Ручной зверь чудища тоже нарастил темп, чаще перебирая своими недоразвитыми лапками и тарабаня ими по земле.
Бесконечная погоня, наконец, прекратилась, и в открытый глаз Данила с лопнувшими сосудами ударил ослепительный дневной свет. Он оказался у кромки леса, где недавно обменивался тумаками с Тимофеем.
Ранее…
Витвинин усадил Ксюшу на пустующую скамейку у самого края футбольного поля, и, опустившись перед девушкой на колено, элегантно протянул ей букет. Блондинка застенчиво приняла сей подарок и втянула носом аромат цветов: васильков, ромашек, колокольчиков, лютиков, незабудок, клевера.
– Егор, какая замечательная композиция! Всё же порой простота оказывается намного привлекательней экстравагантных и вычурных вещей…
– Папики-толстосумы бы не согласились, – хохотнул парень.
– Возможно, им чужды простые людские радости.
– Зато мне эти дары природы знакомы с детства. В вазе нашей городской квартиры всегда красовались полевые цветы, привезённые с местных лугов.
– Я помню! Они благоухали на кухонном столе, когда однажды ты привёл меня в гости.
– Ага, мама потом с полгода сватала меня тебе в мужья.
– Мне ты о подобном умолчал, – упёрла руки в бока Ксюша, возмущённо вскинув бровь.
– Ну…раньше я не верил в свои силы, поэтому… – почесав затылок, молодой человек нагнулся, сорвал жёлтый одуванчик и аккуратно вплёл его в локоны Ксюши, бережно заправив за ухо упавшую на её лоб прядь. – Ты просто ангел, – заглянув объекту своего вожделения в глаза, резюмировал Витвинин.
– Да ладно тебе, подлиза, – отмахнулась вожатая и прикусила нижнюю губу.
Егор взирал словно заворожённый на симпатичную блондинку и сильно возбуждался. Её нежное загорелое плечико, с коего сползла полупрозрачная белая майка, оголилось, а сквозь ткань просвечивал чёрный кружевной лифчик, распираемый объёмом пышных грудей с узкой глубокой ложбинкой. Сексуальные бёдра обтягивали короткие джинсовые шортики, благодаря чему парень мог сполна насладиться видом сочных девичьих ляжек. Ксюшин звонкий, мелодичный смех и очаровательная улыбка также сводили его с ума, и Витвинин ощущал каждой клеточкой тела, как желает её, как боготворит и как ревнует ко всему миру.
