– Слово мужчины!
– Ладно, поглядим, какое это слово, – сказала Зарифа.
…Сейчас было около десяти. Время ехать домой.
Азизов стал уже собираться, когда в дверь постучали.
Вошел майор Семин. Он принес документы об арестованном Щуко. Азизов просмотрел их. Ничего нового. Как же действовать? Многое мог бы прояснить допрос самого Щуко. Однако Азизов полагал, что не следует торопиться с допросом. После рассказа Оруджевой он почувствовал некоторое удовлетворение – подтвердилась его догадка, что кража инсценирована. Одновременно то, что сообщила посетительница, запутывало дело. Кто же это такой – старик с седой бородкой, в темном костюме и коричневой каракулевой папахе, владелец замшевого бумажника? С какой целью подстроил он происшествие и передал Щуко в руки милиции? Быть может, мстит за что-то? Нет, вряд ли. Щуко прибыл в Баку недавно, каждый его шаг в этом городе известен, участники встреч сфотографированы, и Оруджева, которой показали их карточки, не опознала среди них Седобородого (так Азизов мысленно называл второго участника происшествия). Значит, не исключено, что Щуко его не знает.
А может быть, знает? Что, если Седобородый – такой же агент германской разведки, как и Щуко? Нет, это маловероятно. Если он и агент, то работает на какую-то другую разведку. Но – на какую? И с каких это пор иностранные разведки стали выдавать германских шпионов органам госбезопасности Советского Союза!
– Только что навел справку, – негромко проговорил Семин. – Магазин, в котором прикрепляла свои карточки Оруджева, и квартира арестованного находятся по соседству. Метров сто друг от друга. Так сказать, зрительная связь.
– И Седобородый наблюдал за домом, стоя в очереди? Хитро, ничего не скажешь.
– Когда будем допрашивать Щуко?
– Не будем.
Семин вопросительно взглянул на начальника.
– Не будем, – повторил Азизов. – Раз поймали вора, должен быть суд. Так пусть суд состоится. Преступника приговорят по соответствующей статье. А потом, при конвоировании в тюрьму, случится что-то такое, что даст ему возможность бежать.
– Понял, товарищ полковник. – Семин улыбнулся. – Но не исключено, что Щуко не знает того, второго.
– Седобородого?
– Да. Не знает, даже не подозревает о его существовании.
– Все равно. Пусть считает, что его приняли за вора.
3
Часы в углу кабинета пробили десять. Азизов поднялся, запер сейф, взял шляпу.
– Закончим разговор завтра. Утром прошу ко мне пораньше. А сейчас… – он улыбнулся, – сейчас я должен идти, ибо опаздываю на свидание.
Зазвонил телефон. Азизов снял трубку.
– Слушаю… Здравствуй, сынок. Да, обещал и скоро буду. И он дал отбой.
– Домой? – спросил Семин.
– Домой.
– А как же свидание?.. А, понимаю! – Майор рассмеялся.
Машина медленно шла по пустынной улице мимо темных, без единого огонька, домов, очертания которых едва угадывались в ночи. Из репродукторов лилась музыка – негромкая, тревожная.
Автомобиль свернул к морю. Луна только что взошла. Каспий лежал в ее мягком свете большой, мирный, весь в мелких серебряных завитках.
Машина проехала набережную, притормозила у небольшого дома.
Азизова ждали. Навстречу кинулся сын, за ним вышла улыбающаяся Зарифа.
Они вошли в дом. И тотчас же зазвонил телефон. Жена взяла трубку.
– Тебя, – сказала она Азизову.
Полковник поднес трубку к уху. Говорил майор Семин. Он сообщил, что арестованный Щуко попытался совершить побег.
– Как это произошло? – Азизов присел на стул, расстегнул воротничок, ослабил галстук.
