– Айнана она глупая, она хочет идти по моим стопам, но не она продолжатель традиции, – цыкнул языком шаман. – Этот ребёнок ещё не родился, – покачал головой пожилой эвенк, – но Айнана подарила себя Тыкулкасу.
– Чего? Какой ребёнок? – покривился Малинин.
– Тыкулкас, в переводе с нашего языка, это злой. Наш посёлок это, – мужчина задумался, – как спокойная колыбель для сна, оно здесь живёт, спит, хранит свои силы. А мы стараемся сделать всё, чтобы оно проспало как можно дольше.
– Оно это кто? – шумно выдохнул Егор.
– Тыкулкас. Зло. Сила, – отдельными словами постарался объяснить шаман.
– Я наверное туповат, – покачал головой Егор, – чтобы понимать все эти ваши верования. Да и не хочу. Зачем вы меня позвали? Странно, вы говорите совершенно без акцента, – неожиданно для себя сказал Егор.
– У меня докторская степень по филологии, я окончил МГУ, но это к делу не относится, – он помотал головой. – Сейчас нужно найти Айнану, пока она других дел не натворила.
– В смысле других? – Малинина, параллельно блуждавшего в своих мыслях, зацепила последняя фраза, и он вернулся к разговору.
– Она Тыкулкасу подарки делает. Айнана хотела стать женой Тыкулкаса, а он женится, если невеста приведёт к нему четырнадцать дев, а пятнадцатой станет сама.
– Где-то я это уже слышал, – поджав губы, сказал Егор, и вдруг в голове ясно расцвёл смысл того, что ему хотел сказать этот человек. – То есть то, что мы нашли на берегу реки, это был первый подарок товарищу Тыкулкасу? И это сделала Айнана?
– Да, – покивал шаман. – Но раз девушка осталась жива, значит, он не принял её дар.
– Ага, то есть вы сейчас говорите о том, что ваша дочь похитила человека и пыталась его убить. Так? – уставившись на мужчину, переспросил Малинин.
– Именно так.
– Хорошо, а вы мне можете технически это объяснить? – резанул голосом Малинин. – Тем более, что в палатке с Айнаной спал её муж.
– Женщине несложно утомить мужчину, – уклончиво объяснил шаман.
– Допустим, – неприязненным тоном сказал Малинин, – Юргинай спал, как сурок… – он осёкся, чтобы не добавить «после случки». – Но я что-то не совсем понимаю, как она уговорила девушку прийти, чтобы та жертвой стала? К тому же и избушка вот эта вот, совсем недалеко, и Кадарий мог заметить их. Я уже не говорю про то, что ночью здесь хватает всяческой живности. Как она могла её сюда притащить?
– Я не знаю. Она просто верит, что Тыкулкас примет её подарки, – шаман провёл рукой по щербатой поверхности стола. – Но он не женится на моей дочери, он ждёт свою невесту, но она не из этих краёв.
– Давайте мы будущую семейную жизнь товарища Тыкулкаса обсудим позже, – подняв на шамана тяжёлый взгляд, сказал Малинин. – Вы сейчас можете мне сказать, где находится ваша дочь? И почему вы сразу не связались со мной, чтобы донести столь ценную информацию.
Шаман помолчал, покосился в узкий проём окна, через которое было видно, как ветер хлещет пространство мокрым кнутом дождя, стряхивая с деревьев листву, где запечатлелись последние лучи засыпающего солнца. Он повернулся к Егору и негромко проговорил:
– Я узнал только сегодня утром. Там, где я живу, нет связи, за мной приехал мой старший сын, и мы сразу поехали в обратную дорогу. До моего дома день пути. На вертолёте я не летаю, мы ехали на машине.
– Насколько вы уверены, что это сделала ваша дочь? – Малинин встал, по-хозяйски взял с притулившегося к стене стеллажа чашку и налил туда всё ещё горячий кофе.
