Казалось, предусмотрели всё. Каждый знал, куда бежать и что делать. Кроме того, был продуман и обговорен план действий в случае возникновения непредвиденных обстоятельств, но об этом, получив от Валета соответствующие указания, никто из нас больше не вспоминал.
Весь день я не находил себе места, шарахался из угла в угол, словно ждал, что загребут нас еще до наступления темноты. Казалось, что вечер не наступит никогда. Был даже момент, когда мне вдруг захотелось схватить шмотки и рвануть подальше от этого страшного города, обратно к тетке в Самару. Залезть в погреб и сидеть там до самой смерти.
И вот, когда оставался час до условленного времени, в хату вваливается Валет. Смотрит на меня своим ехидным взглядом и говорит:
– Что, Дохлый, на измене сидишь? Не дрейфь. На вот, лучше посмотри, что я тебе принес.
Подает мне большущую спортивную сумку. Открыл я ее и ахнул – та была доверху набита долларами, и все новехонькие такие, словно только что из станка вынырнули, в банковских упаковках.
Подо мною аж пол покачнулся, и всё вокруг в разные стороны поплыло. Ну, думаю, крыша съехала. Спрашиваю паршивца:
– Валетик, миленький, что же вы дельце без меня обстряпали? Ну как же так?
А у самого от радости дыхание сперло. А он как заржет.
– Лопухнулся ты, – говорит, – Дохлый, как дешевый фраер. Это же туфта, подделка.
Я пригляделся к долларам: глядь, и впрямь «зелень-то» не иначе как на цветных принтерах выросла. Сердце, как колокол, по всему телу – бух, бух…
– Ты чего это задумал?
А он мне так спокойно говорит:
– Подожди, Дохлый, не гони, послушай, что я тебе скажу. Эти фальшивые баксы мы заранее положим в багажник машины, а когда на дело пойдем, я тебе точно такую же сумку в руки суну – мол, это для денег. Дальше всё сделаем по такому плану: когда дело обстряпаем, я настоящие доллары тоже в багажник кину. Ты тут на меня пасть и раскрой. Ори, как потерпевший: чего, мол, придурок, удумал? Зачем деньги в багажник бросил? Пусть при нас будут. После слов таких выйдешь из машины, вытащишь из багажника сумку с фальшивыми баксами и сунешь её сопляку, компьютерщику.
Сказал и опять заржал.
– Ловко я придумал, а?
– Ты что, решил подельника кинуть? – спрашиваю. – Да ты знаешь, что за это бывает?
А он опять за своё.
– Подельники – это мы с тобой, а малолетка так, лох очередной. Водила в обиде не будет. Он не в деле. Он своё уже получил.
Я не успокаиваюсь, всячески пытаюсь отговорить его от этой авантюры.
Спрашиваю:
– А что будет потом, когда компьютерщик узнает, что бабки ему сунули не настоящие?
Валет же, меня словно не слышит, стоит на своём, и всё тут.
– Как это не настоящие? Какие были в сейфе, такие и взяли. Шли на дело с пустой сумкой, вернулись с полной. Все шито-крыто. Мы потом ему еще и предъяву сообразим, так сказать, за ложную информацию.
В общем, убеждать его было бесполезно.
Было половина десятого, когда Валет с Дохлым вышли из дома, положив сумку с «баксами» в багажник машины, заняли места один на заднем сиденье, другой на переднем. По дороге подобрали Корецкого, и «жигулёнок», не торопясь, двинулся дальше.
Немного покрутили по городу, наблюдая, нет ли хвоста, затем проехались вдоль Невы. Остановились за три дома до здания, в котором располагалась контора.
В машине Валет вручил Дохлому сумку, во всеуслышание объявив, что это для денег. После чего последовала команда – «Пора!»
В двадцать два пятнадцать подошли к зданию.
