Кабинет был обставлен дорогой, старинной работы мебелью. В первую минуту могло показаться, что это не офис вовсе, а антикварный магазин. Огромный двух тумбовый стол со множеством письменных принадлежностей, два глубоких кресла у камина и журнальный столик между ними. Дополнял буфет, возвышающийся у стены на изогнутых ножках. Хрустальная посуда, множество картин и статуэток – всё говорило о том, что хозяин кабинета любил красивые и дорогие вещи. В комнате было светло от уличного освещения.
– Где сейфы? – Валет в нетерпении повернулся к Корецкому.
– Вон там, в углу, – ткнул пальцем куда-то влево Андрей. – За портьерой.
– Дохлый, фонарь пока не включай. Попробуем так обойтись.
Валет пройдя мимо кресел, подошёл к портьере, отодвинув, увидел два огромных сейфа. Словно братья-близнецы, прижавшись своими могучими плечами к друг другу, те со страхом поглядывали на Валета.
– Ну что, голубчики, сами отдадите или будем потрошить? – Достав из кармана ключи, Влета глянул на Андрея. – Молись, салага. Если ключики своё дело сделают, считай, что ты уже на Гавайях. А если не подойдут, греться тебе под палящим солнцем Воркуты.
Корецкий стоял ни жив ни мёртв. Отрешённый от происходящего, он жил в ожидании завершения всего, что уготовила ему судьба. За что? Ответа найти не представлялась возможным, посему ничего не оставалось, кроме, как ждать и надеется, авось обойдётся. Ну а если нет…. Значит, такова его планида.
Как ни странно, оба сейфа открылись легко. Молчаливые исполины, с испугом обнажив свои недра, стояли перед людьми в полном недоумении.
Валет с Дохлым несколько мгновений глядели на их открытые чрева, словно были загипнотизированы увиденным. Неведомая сила удерживала их на месте, не давая возможности шелохнуться, и только губы Валета шевелились сами по себе, издавая мало похожие на слова звуки.
Полки обоих сейфов были заполнены аккуратно сложенными пачками стодолларовых купюр.
Банковские упаковки новехоньких баксов манили к себе своей таинственностью и величием, излучая при этом холодок, сквозняком гуляющий по всему кабинету.
Валет, словно боясь вспугнуть птицу счастья, вынул из сейфа одну из пачек, после чего рассмотрев ту в узком луче уличного света, положил обратно.
– Сколько, ты говоришь, здесь должно было быть? – не поворачивая головы, спросил он Корецкого.
– По моим данным, что-то около шестисот тысяч, – чуть слышно промычал из угла Андрей.
– Сдается мне, ты, парень, ошибся.
– На много?
– Примерно миллиона на два, а может, и больше. – Голос Валета дрожал. Чувствовалось, что ему с огромным трудом удаётся сдерживать поток захлестнувших сознание эмоций.
– Дохлый, помоги мне, – справившись наконец с волнением, чуть слышно произнёс он.
Одним движением распахнув замки сумки, Валет начал вынимать из сейфа пачки долларов. Глаза горели, дыхание выдавало волнение. Иногда на мгновение руки замирали, прислушиваясь, не раздаются ли за дверью посторонние звуки, и, убедившись в том, что всё идет нормально, вновь начинали освобождать сейфы от томившейся в них валюты.
Когда доллары наконец-то перекочевали в сумку и можно было двигать обратно, Валет, сунув руку в дальний угол одного из сейфов, извлек из него две отделанные синим бархатом коробочки.
Поставив коробочки на стол, Валет взяв из рук Дохлого фонарик, направил луч на их содержимое.
И тот и другой замерли, вглядываясь в сияние бриллиантового колье и точно таких же серёжек. Даже человеку, не искушенному в ювелирных украшениях, было ясно, что эти драгоценности старинной работы и, вполне возможно принадлежали царским особам.
