Раскрыв рот, чтобы заорать во все горло, он вдруг передумал и тут же правой рукой схватился за висевшую на боку кобуру.
Валет опередил. Взведя курок пистолета, приставил дуло ко лбу охранника.
– Даже не думай. Пикнешь, пристрелю как собаку.
Толстяк, обомлевший от вида пистолета, начал медленно пятиться, пока не уперся спиной в дверь туалета.
– Дохлый, забери у него волыну, а то, неровен час, пугало опять начнет за неё хвататься. – Валет смотрел в глаза охранника и соображал, что следует поступить в сложившейся ситуации.
– Теперь, свинья, слушай меня внимательно. Быстро снимай штаны и ботинки. Без них ты на улицу не выскочишь.
Охранник, не произнося ни слова, послушно сняв брюки и туфли, кинул те на пол.
– Надо же, какой понятливый, – не унимался Валет. – Я бы с тебя и трусы сдернул, да вроде не к лицу столь солидному дядьке с голой жопой по улицам бегать.
– Молодой, прихвати барахло, – бросил Валет Корецкому, – по дороге выкинешь. А ты, – он с силой ткнул стволом толстому в живот, – пойдёшь с нами. И запомни, дернешься, стрелять буду без предупреждения.
Пройдя несколько шагов, они вновь оказались в том самом коридорчике, где находился щит сигнализации.
– Запри дверь. – Валет бросил связку ключей Дохлому, – когда выйдем на улицу, закроешь запасной вход, и тогда это безобразие, – он вновь навёл ствол на охранника, – останется запертым внутри. Пока доорётся до напарника, пока тот принесет ключи, мы успеем унести ноги. Надеюсь, ты не возражаешь?
Валет продолжал издеваться над бесштанным толстяком, стоявшим в нелепой позе.
– Брось ты его. Нам линять надо, пока фараоны не нагрянули. – Дохлый чувствовал, что друг его начинает переигрывать.
– Да, ты прав, братуха. – Валет поднял с пола сумку. – Ну, прощай, толстомордый. Извини, если что не так.
Он пнул ногой дверь, и тотчас холодный осенний ветер, ворвавшись в помещение, обдал их своей прохладой.
Все трое выскочили на улицу.
В нескольких десятках метров от них тотчас вспыхнули фары автомобиля.
Дохлый запер дверь, и они рванули через дорогу, навстречу приближающемуся к ним «жигулёнку».
Примерно в двух кварталах уже слышалось надрывное завывание сирены.
– Мусора кипеш подняли, сейчас начнётся. Охранник так быстро сообщить не мог, скорее всего директор очухался. Надо было связать и пасть заткнуть,. Ну да ладно, попробуем оторваться.
Машина, взвизгнув тормозами, остановилась рядом.
Открыв багажник, Валет бросил внутрь сумку с деньгами. Затем, подумав, вытащил ее обратно и сунул в руки Дохлому.
– Слушай, братан, меня внимательно. Неровен час мусора нас как волков обложат, уйти всем будет трудно. А нам сейчас главное – деньги спасти. Так вот. Мы попробуем оторваться на колёсах, а ты ныряй в ближайший подъезд. Отсидишься на чердаке, пока всё затихнет, рви когти на хату. Если повезет, там и встретимся. Нет, возьми сколько надо, остальные надежно спрячь и линяй подальше из Питера. Главное – береги деньги. Это наше будущее, поэтому ты уж постарайся в мусорские лапы не угодить.
– Нет, я с вами, я… – хотел было возразить Дохлый. Но Валет уже не слышал его. Он запрыгнул в машину. Следом за ним на заднее сиденье неуклюже забрался Корецкий.
Тачка сорвалась с места и с визгом понеслась прочь.
Дохлый, проводив взглядом удаляющиеся огни автомобиля поспешил скрыться в темноте проходного двора.
Петляя между домами, он вдруг остановился, опомнившись, что может нарваться на милицейский патруль. Оглядевшись, нырнул в ближайший подъезд. Поднявшись на последний этаж, забрался на чердак. Это оказалось не просто, сумка с деньгами мешала протиснуться в узкий чердачный люк. Она будто не желая подчиняться, тянула вниз, врезаясь ремнем в плечо.
