Давай, парень, давай!
Иван помогал мне, цепляясь второй рукой за гладкие камни.
Я оттащил его на пару шагов и перевернул на спину. Светлые глаза Ивана смотрели на меня.
– Что случилось? – спросил я его. – Что произошло в Храме?
– Не знаю, – с трудом ответил Иван. – Я подошел к алтарю. Положил руку… а потом…
Его шепот прервался, глаза закатились. Иван Горчаков потерял сознание.
Присев рядом, я тряхнул его за плечо.
– Иван!
Его голова безвольно качнулась из стороны в сторону.
К нам подбежал дежурный целитель.
– Ваше благородие, позвольте!
Я шагнул в сторону, чтобы не мешать ему, и целитель наклонился над Иваном. Положил одну ладонь на его бледный лоб, а вторую – на грудь.
– Вызовите мобиль! – крикнул он. – Его нужно срочно отвезти в госпиталь.
– Что с ним? – спросил я.
Целитель с сомнением взглянул на меня, но все же ответил:
– Магическое истощение. Больше я ничего не могу сказать. Да вы же и сами все видели.
– Мобиль из Воронцовского госпиталя уже едет, – сказал я, не сомневаясь, что дед выполнил мою просьбу.
Целитель только кивнул, продолжая лечение. На его лбу выступили крупные капли пота.
Наконец, он убрал ладонь со лба Горчакова и тяжело осел прямо на мостовую.
– Будет жить, – сказал он, закрывая глаза. – Но магический дар утрачен.
– Полностью? – не поверил я.
Целитель, не открывая глаз, покачал головой.
– Не знаю. Я просто дежурный лекарь.
К нам подбежали еще служители. Ивана подняли и положили на носилки.
– Несите его к воротам, – распорядился я. – Мобиль подъедет туда.
Мать Ивана прорвалась через служителей, которые обступили носилки. По лицу женщины текли слезы, она вцепилась в рукав целителя.
– Что с Ваней? Что с моим мальчиком?
– Он жив, – устало сказал целитель. – Больше я ничего не могу сказать.
– Мобиль из госпиталя уже у ворот, – вмешался дед.
Я и не заметил, когда он подошел к нам.
– Можно, я поеду с ним? – умоляющим голосом спросила Ирина. – Пожалуйста, я прошу вас!
– Конечно, – кивнул дед. – Я сейчас пошлю зов старшему целителю. Для Ивана приготовят отдельную палату, вы сможете быть рядом с сыном.
Его голос звучал необычно мягко.
Служители понесли Ивана к воротам. Ирина пошла за ними.
Я окликнул ее:
– Постойте, Ирина Дмитриевна! Как Иван вел себя в последние дни? С ним не случилось ничего необычного?
Полозова растерянно оглянулась.
– Я не видела его целую неделю. Он… он все время проводил в лицее, даже ночевать оставался здесь. Готовился выбрать Путь.
Полозова едва сдерживала рыдания и близоруко прищурилась – слезы мешали ей видеть.
– Вы – молодой граф Воронцов? Тайновидец?
– Да, – кивнул я.
Ноги Полозовой подкосились. Она упала на колени, протягивая руки ко мне:
– Прошу вас, помогите Ване! Узнайте, кто ему навредил!
Я подхватил женщину под руки.
– Встаньте. Я выясню все, что возможно, обещаю вам.
К нам подбежал один из служителей. Вместе мы помогли Полозовой подняться.
– Поезжайте в госпиталь, – сказал я. – Я сообщу вам, как только что-то станет известно. Вот, возьмите!
Я протянул ей свой платок. Полозова взяла его и машинально принялась утирать слезы.
– Пожалуйста! – всхлипывая, бормотала она. – Ваша семья так добра к нам. Прошу вас, помогите.
– Сделаю все, что в моих силах, – ответил я.
И кивнул служителю:
– Помогите госпоже Полозовой добраться до мобиля.
Служитель повел несчастную женщину к мобилю, осторожно поддерживая ее под локоть.
Я удивился отсутствию князя Горчакова. С его сыном случилась беда, и князь это видел. Неужели его совсем не волнует судьба сына?
