– Давеча один газетчик на сосну влез, чтобы Мальчика высмотреть, – продолжал наш провожатый, отпирая тяжелым ключом калитку в заборе. – Так еле согнали его оттуда. Пришлось собаками травить.
– Может, он потому и не слезал с дерева, что вы на него собак спустили? – со смехом предположил я.
– А нечего тут выглядывать, – сурово ответил парнишка и снова шмыгнул носом.
Широкое пространство за забором было полностью расчищено от деревьев и засеяно травой. Центральное место занимал широкий тренировочный круг. На кругу конюх в заляпанном грязью комбинезоне гонял легкой рысью белую лошадь с темной гривой. В левой руке конюх держал конец длинной кожаной веревки, пристегнутой к уздечке лошади, а в правой – короткий хлыст. Изредка он щелкал хлыстом по голенищу сапога, подбадривая лошадь.
Земля внутри круга была истоптана лошадиными копытами. Кое-где лошади вымесили ее до грязи, но эти места были заботливо присыпаны свежим песком. Справа за кругом находились длинные деревянные конюшни, ветер нес оттуда сладковатый и резкий запах лошадиного навоза.
А слева я увидел двухэтажный коттедж с широким балконом, выходящим на тренировочный круг. Коттедж был оштукатурен и выкрашен белой краской.
– Его сиятельство ждет вас в конторе тренера, – подсказал нам парнишка, указывая на коттедж.
Очевидно, граф Толубеев увидел нас в окно. Когда мы с Игорем Владимировичем подошли к коттеджу, владелец конюшен вышел нам навстречу.
– Очень рад видеть вас, ваше сиятельство! – сказал он, пожимая руку Игоря Владимировича.
Затем Толубеев повернулся ко мне:
– Александр Васильевич, добро пожаловать! Не устаю благодарить вас за своевременную помощь.
– Пустяки, Алексей Дмитриевич, – с улыбкой ответил я.
– Значит, выбрались взглянуть на Мальчика? – весело спросил Толубеев. – Покажем, покажем! Но сначала подпишем дарственную, и я передам вам копию родословной.
Когда граф говорил о лошадях, его глаза горели детским восторгом. Было видно, что лошади для него не просто увлечение, а дело всей жизни.
Мы с Игорем Владимировичем не стали возражать и вслед за Толубеевым поднялись по деревянной лестнице на второй этаж коттеджа, где находилась контора тренера.
Обставлена она была просто – широкий письменный стол боком к окну, а перед ним кресла для посетителей. В углу стоял шкаф со стеклянными дверцами, за которыми поблескивали бутылки.
Вдоль стен тянулись длинные узкие полки, на которых заботливой рукой были расставлены позолоченные, серебряные и бронзовые кубки всех форм и размеров. Отдельно висели многочисленные медали, некоторые из них были величиной с десертную тарелку.
– Сколько же скачек выиграли ваши лошади? – удивленно спросил я.
– Много, Александр Васильевич, – довольно ответил граф Толубеев. – Эти медали не только за гонки. Вот эта – с выставки в Париже, я в прошлом году возил туда трех лошадей. Не поверите – французские заводчики чуть не передрались за право купить их. Удачно съездил, вернулся с хорошей прибылью.
– Выходит, разведение лошадей это не только увлечение, но и прибыльное дело, – понял я.
– Конечно, Александр Васильевич!
Граф Толубеев весело рассмеялся.
– Многие думают, что я сумасброд, вкладываю деньги чуть ли не в навоз. Уверяю вас, это совершенно не так! Хотя, навоз тоже хорошо продается, окрестные фермеры не дадут соврать.
Он повернулся к моему деду.
– Игорь Владимирович, вы бы не хотели вложить часть своих капиталов в мою конюшню? Я готов с цифрами в руках доказать, что в убытке вы не останетесь.
